Продолжение фанфика "Проходная пешка". Начало здесь.
Женщина никогда не будет играть в шахматы на равных с мужчинами, потому что она не может пять часов сидеть за доской молча.
Когда Раймонд разлепил глаза, в лазарете было уже совсем светло. Подслеповато щурясь, он уставился на человека, сидящего рядом с его кроватью, и обреченно вздохнул.
– Почему каждый раз, когда я просыпаюсь в Больничном крыле, ты оказываешься рядом? – сонно проворчал юноша, заставив Гермиону недовольно нахмуриться и обиженно поджать губы. – Разве сейчас нет урока?
читать дальше– У меня свободное время перед обедом, – сухо ответила девушка, не меняя выражения лица. – И тебе следовало бы проявить больше благодарности, учитывая, что я трачу это время на тебя.
– Да-да, прости, я признаю себя остолопом, ничего не смыслящим в обычном человеческом внимании и заботе, – моментально согласился с ней Раймонд, отчего гриффиндорка недоверчиво покосилась на чересчур покладистого юношу. – А теперь не могла бы ты напомнить мне, что произошло на дуэли с Селвином и почему я оказался здесь?
Из взгляда Гермионы тут же ушла подозрительность, и ее сменило неподдельное беспокойство.
– Это трудно было назвать дуэлью, – призналась Гермиона, поежившись от неприятных воспоминаний. – Скорее, ловушка, которую Селвин приготовил специально для тебя.
– Ловушка? – заинтересованно переспросил Раймонд, приподнимаясь на руках. – С чего такой вывод?
– У меня сложилось впечатление, что все дуэли до тебя были призваны усыпить внимание, – задумчиво произнесла девушка, машинально накручивая тугой локон на палец. – Даже Невиллу удалось победить, а уж этого никто не ожидал. И когда подошла твоя очередь, никто не сомневался, что ты справишься с заданием. Думаю, ты тоже был настроен на победу и совершенно не рассчитывал на то, что Селвин резко изменит тактику и станет сражаться в полную силу.
– Считаешь, он хотел меня проучить? – протянул Раймонд, снова откинувшись на подушку. – Например, за то, что я встал на защиту Невилла…
– Нет, – уверенно покачала головой Гермиона. – Он преследовал какую-то цель, вот только какую?.. И знаешь что? У него была странная подборка заклинаний.
Парень молча вздернул бровь, не сводя глаз с Гермионы и ожидая дальнейших объяснений.
– Кроме отвлекающих и обездвиживающих чар он в основном использовал Режущее проклятье, – начала объяснять Гермиона, взволнованно наклонившись к Раймонду. – Тактика, свойственная Селвину, но одно остается непонятным: почему каждый раз, произнося третье в цепочке заклинание, он целился в пустую левую руку, а не в правую, где ты держал волшебную палочку?
– Действительно странно… – согласился юноша, сжав кулаки. На левом безымянном пальце сверкнул черный камень кольца.
– И еще более странно, что когда проклятье попало в твою ладонь, оно… – Гермиона сглотнула, как будто сама не могла до конца поверить в увиденное, но все же продолжила: – Оно просто отскочило от тебя!
– То есть как отскочило? – удивился Раймонд и непонимающе уставился на свои ладони, как будто там был написан ответ на его вопрос.
– Понятия не имею, – призналась Гермиона, – но все видели, как луч, попавший в твою руку, будто отразился и ранил самого Селвина!
– Могу себе представить его удивление, – усмехнулся Раймонд, наконец перестав разглядывать свои руки и довольно улыбаясь. Он быстро понял, что произошло на уроке, и теперь как никогда радовался своей удаче.
– Удивились все, Раймонд, – строго сказала Гермиона, возвращая парня на землю. – Как тебе это удалось? Ведь даже если заклятье попало в кольцо, такого просто не могло произойти! Или это какой-то специальный защитный амулет?
Раймонд с интересом посмотрел на гриффиндорку, глаза которой блестели в ожидании разгадки. Так вот зачем ты пришла сюда, Гермиона Грейнджер. Тебе не давала покоя эта загадка, и ты решила узнать все из первых рук. Думаешь, кольцо – это амулет? Нет, вовсе нет. Воскрешающий камень, Клавис, один из Даров Смерти, который хочет заполучить Волдеморт, но никак не амулет. Но вот задачка: снять родовой перстень насильно не так-то просто. Либо хозяин кольца должен сделать это по доброй воле, либо перстень снимут с его трупа. Однако есть еще и третий вариант, которым, по всей видимости, и решил воспользоваться Селвин: можно отрубить палец с кольцом и забрать себе вожделенную добычу. Вот только тебе, Гермиона, это знать совершенно необязательно.
– Признайся, тебе ведь нравится раскрывать мои секреты, – хитро прищурился Раймонд, в очередной раз пытаясь вогнать девушку в краску. – Неужели я настолько привлекателен?
– Не обольщайся, – отрубила Гермиона, смутить которую оказалось не так уж и просто. – Я лишь указала тебе на то, что в скором времени заинтересует всех в этой школе. А вообще-то я пришла сюда, чтобы вернуть тебе книгу, как и обещала.
К Гермионе снова вернулось хмурое выражение лица и дурное расположение духа. Порывшись в сумке, она выудила оттуда толстый талмуд «Лабиринта разума» и не без триумфа шлепнула его на кровать Раймонда.
– Я же сказал, что можешь не торопиться, – лениво бросил Раймонд, но книгу взял и быстро спрятал под подушку от посторонних глаз. – Нашла что-нибудь интересное?
– О да, ты даже не представляешь насколько! – заявила Гермиона, и в ее голосе чуть слышно зазвенели нотки превосходства.
Раймонд внимательно всмотрелся в ее лицо. Он не знал, почему так уверен в этом, но Гермиона не врала, она действительно вынесла из этой книги что-то очень-очень важное. По крайней мере, сама девушка была в этом убеждена.
– Ты меня дразнишь?
– Вот еще! – возмутилась Гермиона, тем самым лишь подтверждая слова парня.
– Точно, так и есть! – воскликнул Раймонд, обвинительно глядя на девушку. – Обиделась на то, что я не раскрыл тебе свой секрет.
– Больно надо! – буркнула Гермиона, отворачиваясь. Но со стула не встала и не ушла – значит, ждет продолжения.
– Ага, вот и я думаю, что обижаться тут не на что, – сказал Раймонд, довольно потягиваясь в постели. – Тем более что никакого секрета тут нет.
Гермиона показательно не смотрела в его сторону, но Раймонд чувствовал, как она ловит каждое слово.
– Помнишь двенадцать способов применения крови дракона?
– Открытые Альбусом Дамблдором? – удивленно спросила Гермиона. – Конечно, они же изучаются на первом курсе!
– И в чем заключается третий способ? – вкрадчиво продолжил расспрос Раймонд, заставив Гермиону насторожиться.
– Военное применение, – ответила девушка, пытаясь понять, где здесь кроется подвох. – Ох! Ну конечно!
Раймонд победно улыбнулся. Все-таки Гермиона отлично соображала, в этом надо отдать ей должное.
– Волшебник, на тело которого попала еще теплая драконья кровь, остается неуязвимым в течение трех дней! Если даже очень мощное заклятье попадет на кожу, впитавшую кровь дракона, оно не сможет принести серьезного вреда! – радостно воскликнула Гермиона, а затем пораженно спросила: – Неужели ты сумел достать кровь только что убитого дракона? Она же стоит кучу галлеонов!
– Ну, лучше расстаться с кучей золота, чем с левой рукой, не так ли? – задал риторический вопрос Раймонд, и к его удивлению, Гермиона тепло улыбнулась ему в ответ.
– Я рада, что ты оказался таким предусмотрительным и…
Что «и» Раймонд так и не узнал, потому что в палату зашла мадам Помфри и начала с причитаниями осматривать Раймонда. Строгая медсестра, не слушая никаких возражений, решительно выпроводила Гермиону, и девушка быстро зашагала к двери, обронив напоследок, что ей-таки удалось вывести формулу определения анимагической формы. Гордо взглянув на Раймонда, она вдоволь насладилась его растерянным видом и покинула лазарет.
– Что ж, ваше состояние уже намного лучше, мистер Певерелл, – заявила мадам Помфри после нескольких диагностических заклинаний. – Выпейте это зелье и, возможно, через час я отпущу вас на занятия.
– Укрепляющий бальзам? – уточнил Раймонд, принюхиваясь к янтарной жидкости в своем кубке. Ее запах был не таким резким, как у зелья, сваренного самим Раймондом, наверное из-за меньшего содержания рога двурога.
– Он самый, – кивнула медсестра. – Пейте-пейте, вам необходимо восстановить силы после стольких ослабляющих и оглушающих чар, которые в вас попали.
Проследив, чтобы Раймонд выпил все лекарство до последней капли, мадам Помфри удовлетворенно кивнула и засуетилась уже вокруг постели, где должна была лежать Натали Макдональд. За ширмой периодически слышалось шуршание и тихий голос медсестры, но Раймонду не удалось ничего разглядеть, даже приподнявшись в постели.
– Мы с вами это уже обсуждали, Альбус! Вы не можете вечно скрывать все, что происходит в Хогвартсе! – раздался громовой голос, и дверь в Больничное крыло испуганно распахнулась, впуская в палату трех явно решительно настроенных волшебников.
Впереди всех стоял Руфус Скримджер – Раймонд сразу его узнал, вспомнив колдографии из газет, прочитанных за последнее время. Внешность министра магии была примечательной: грива рыжеватых, тронутых сединой волос и проницательные, отблескивающие желтизной глаза, цепко высматривающие все вокруг, и впрямь наводили на мысль о его сходстве со старым львом. Рядом с ним, на полшага позади, держался незнакомый темноволосый мужчина средних лет с такой прямой осанкой, будто на него наложили Петрификус Тоталус. «Не иначе аврор», – подумалось Раймонду, не расчитывавшему на подобный визит. Неожиданные гости совершенно его не радовали, как и Дамблдора, вошедшего в палату вместе с министром и его сопровождающим.
– Что здесь происходит? – возмущенно воскликнула мадам Помфри, выходя из-за ширмы навстречу нарушителям спокойствия. – Директор, я прошу всех немедленно покинуть лазарет, моим пациентам необходим покой!
На Скримджера она смотрела особенно сердито, как будто он не министр, а вредоносный вирус, набравшийся наглости заявиться в ее владения. Раймонд усмехнулся, внутренне восхищаясь принципиальностью мадам Помфри. От такой и мантикора убежит, поджав хвост.
– Я очень хорошо вас понимаю, Поппи, – как всегда мягко, но непреклонно произнес Дамблдор, – но министр настаивает на встрече с пострадавшим учеником. Видимо, его не удовлетворили мои объяснения, и он…
– Совершенно не удовлетворили, Дамблдор! – согласился Скримджер, при этом грубо перебив директора Хогвартса. Раймонд посмотрел в испещренное глубокими морщинами лицо министра – он был зол и считал свою злость оправданной, потому и позволил себе подобный тон. – И я тоже хотел бы знать, что происходит в этой школе, если студентов калечат собственные преподаватели!
– Калечат – слишком громкое слово для подобного инцидента, – все так же спокойно возразил Дамблдор. – Никаких серьезных травм мистер Певерелл не получил, это был обычный урок защиты от Темных искусств. Даже во время игры в квиддич дети подвергаются большей угрозе, чем…
– Я сам разберусь в том, какие травмы получил мистер Певерелл и по чьей вине, – процедил сквозь зубы Скримджер, снова не дав Дамблдору договорить. – Сделайте одолжение, оставьте нас одних.
– Что? Это возмутительно! – всплеснула руками мадам Помфри. – Да как вы…
– Конечно-конечно, – неожиданно для всех закивал директор, и приобняв сердитую медсестру, подтолкнул ее к выходу из палаты. – Только не утомите мистера Певерелла слишком сильно, иначе я не ручаюсь за Поппи. Она не посмотрит на то, что вы министр магии, уж поверьте.
Задорно подмигнув, Дамблдор покинул Больничное крыло вместе с медсестрой, не горящей желанием оставлять своих пациентов непрошеным гостям. Вскоре Раймонд остался наедине со Скримджером и его помощником, так и не проронившим за все это время ни единого слова.
– Я думаю, вы уже поняли, мистер Певерелл, что я министр магии Руфус Скримджер, – представился высокий гость, присаживаясь рядом с кроватью Раймонда. Он слегка прихрамывал, и поэтому ходил с черной тростью, которую сейчас прислонил к спинке стула. – А это глава аврората Гавейн Робардс.
Юноша молча кивнул и сделал попытку сесть, но тут же был остановлен Скримджером.
– Нет-нет, не вставайте, вы еще недостаточно окрепли для этого. – С удивлением Раймонд расслышал в его голосе нотки заботы, которые плохо сочетались с образом сурового министра. – Мне жаль, что я вынужден беспокоить вас в таком состоянии, но произошедшее с вами событие возмутительно и ставит под угрозу пребывание детей в Хогвартсе. Согласитесь, мой долг – разобраться с этим в кратчайшие сроки.
Отвечать Раймонд не спешил. Он снова молча кивнул, пристально разглядывая волшебника. Скримджер вел себя странно, его что-то беспокоило – Раймонд чувствовал это вполне отчетливо. Но дело было не только в случае с Селвином, визит министра в Хогвартс нес в себе и какую-то скрытую цель. А возможно, даже не одну, уж очень много эмоций испытывал бывший аврор – были здесь и нетерпение, и любопытство, и затаенная обида, и то и дело норовившая вырваться наружу злость.
– Так что же все-таки произошло на уроке? – спросил Скримджер, так и не дождавшись реакции Раймонда. – Элеазар Селвин напал на вас?
Чего он хочет? Выкинуть из школы Селвина? Вполне возможно, ведь раньше министр возглавлял аврорат и прекрасно знаком с темным прошлым нынешнего профессора. Другое дело, что это прошлое так и не было доказано, поэтому реальных основ для обвинений у Скримджера нет. Попытка свести счеты с помощью сложившихся обстоятельств?
– Это была обычная учебная дуэль, министр, – наконец произнес Раймонд под тяжелыми взглядами двух взрослых волшебников. – Как верно отметил директор Дамблдор, я не получил никаких ранений, всего-навсего прозевал парочку оглушающих заклятий. И если честно, не понимаю, почему столь незначительное и обычное для магической школы происшествие привлекло самого министра.
– В мои обязанности входит не только высокая политика, мистер Певерелл, но и забота об обычных волшебниках, особенно если это беззащитные дети, – твердо ответил Скримджер, но Раймонд не почувствовал в его словах и малой толики искренности. – К тому же, Хогвартс в последнее время дискредитировал себя.
– Что вы имеете в виду? – вскинул бровь Раймонд, хотя уже догадывался, о чем пойдет речь.
– Взять хотя бы нападение Пожирателей смерти первого сентября, – нахмурил густые брови Скримджер. – Допустим, директор и впрямь ничего не знал о таинственном перемещении поезда в хогвартское озеро. Но при этом он наотрез отказался переправить пострадавших учеников в больницу Святого Мунго! Неслыханная самонадеянность, в очередной раз ставящая под угрозу жизнь и здоровье детей!
Ясно, Селвин ни при чем, Скримджер копает под Дамблдора. Видимо, директор идет наперекор политике Министерства, вставляя ему палки в колеса, и Скримджер спит и видит, как бы скинуть с пьедестала старого интригана.
– Министр, вы зря переживаете, в тот день и правда не было пострадавших, – с улыбкой сказал Раймонд, стараясь, чтобы его голос звучал как можно беспечнее. – Я могу сказать это с абсолютной уверенностью, поскольку был одним из немногих, кто попал в тот день в Больничное крыло. Легкая простуда – ничего такого, с чем не справилась бы школьная медсестра.
– Там кто-то есть, – неожиданно произнес Гавейн Робардс, и Раймонд впервые услышал его голос – довольно приятный, с легкой хрипотцой. Аврор решительно подошел к ширме, за которой и послышалась тихая возня, и резким движением отодвинул перегородку. За ней, на смятой постели, сидела девочка лет тринадцати. Она испуганно ойкнула и натянула одеяло как можно выше, так что можно было разглядеть лишь огромные серые глаза на невероятно бледном лице.
– Это Натали Макдональд, Гриффиндор, третий курс, – невозмутимо представил девочку Раймонд, внутренне подобравшись. – Натали, это министр магии Руфус Скримджер и глава аврората Гавейн Робардс.
– Очень приятно, – пискнула девочка с широко распахнутыми глазами.
– Вот Натали вам тоже может сказать, что первого сентября никто серьезно не пострадал, она была в палате вместе со мной. Она вообще часто лежит в Больничном крыле, потому что постоянно простужается и находится на особом попечении у мадам Помфри. Правда, Натали?
– Д-да, – согласилась дрожащая девочка, и было непонятно, соглашается она с последней фразой Раймонда или со всем сказанным.
– Смотри, мадам Помфри оставила на твоей тумбочке зелье сна без сновидений, тебе пора его принимать, – заметил Раймонд, и девочка неуверенно взяла кубок трясущимися руками, под пристальными взглядами всех присутствующих осушила его и вскоре засопела в своей постели, свернувшись клубочком, как маленький дикий зверек. Раймонд позволил себе немного расслабиться.
Задвигать ширму обратно Гавейн Робардс не стал. Он лишь вернулся к кровати Певерелла и, взмахнув волшебной палочкой, пробормотал какое-то заклинание. Наверняка, чары тишины. Вряд ли, подумал Раймонд, министр и глава аврората так беспечны, что только сейчас вспомнили об элементарных мерах предосторожности. Скорее, раньше они даже хотели быть услышанными, а вот серьезный разговор, раскрывающий главную причину посещения Скримджером Хогвартса, состоится только теперь.
– Мистер Певерелл, – обратился министр к Раймонду, изучающе глядя на юношу, – я снова вынужден принести свои извинения за беспокойство. Как выяснилось, все мои подозрения оказались необоснованными.
– Это неудивительно, учитывая тот факт, что Альбус Дамблдор скрывает от Министерства все происходящее в Хогвартсе, – вставил свою реплику Робардс.
– Только непонятно, зачем он это делает, – согласно кивнул Скримджер аврору, – ведь Министерство не ставит своей целью взять контроль над Хогвартсом, нас интересует лишь безопасность его обитателей.
– Но к сожалению, – подхватил Робардс, – мы не можем быть в ней уверены, когда даже элементарная информация о делах школы оказывается недоступна из-за непонятных предрассудков ее директора. Не будь он столь скрытен, мы бы не поднимали панику по пустякам, как это произошло сегодня.
А вот и причина. И эта причина Раймонду совсем не нравится.
– Да, но чтобы избежать подобного, нам нужно быть уверенными, что в школе действительно не произошло ничего страшного, – произнес Скримджер, изображая глубокую задумчивость. – Но как это сделать, если правду без всяких прикрас могут рассказать только ученики?
Совсем-совсем не нравится.
– Раймонд… Можно вас так называть? – уточнил Скримджер и, дождавшись кивка юноши, продолжил: – Скажите, Раймонд, вы не могли бы сообщать мне о том, что происходит в Хогвартсе? Общеизвестные факты, не более. Только то, что успокоило бы меня, если в школе и впрямь не произошло никаких эксцессов.
– Разумеется, Министерство оценит такую помощь и окажет вам всевозможное содействие в будущем, – поспешил добавить Робардс, видя напряжение парня. – Скажем, дать рекомендацию для трудоустройства в Отдел тайн вполне в нашей власти.
Дело дрянь. За ним следят долго, пристально и, по всей видимости, плодотворно.
– К тому же, вы уже зарекомендовали себя как честный человек, с которым можно сотрудничать, – заметил Скримджер, не снижая напора на юношу. – Вы, как и обещали, нигде не афишировали свое участие в деле о закрытии Азкабана, хотя эта новость могла стать бомбой для вашей новоприобретенной газеты. Как там ее… «Веритасерум», если не ошибаюсь?
Не ошибаешься, не ошибаешься. Да тебя посреди ночи разбуди – назовешь газету не задумываясь, старый лис. А скольких сил ему с Урглотом стоило провернуть эту сделку без шуму и пыли!
– Но не забудьте, что кроме вашей газеты есть и другие, и первую строчку по популярности пока что занимает «Ежедневный пророк», с которым у Министерства весьма тесные отношения, – вставил свои пять кнатов Робардс. – Вы ведь читали выпуск с небольшой заметкой о вас? Наследник древнего рода, блестящий ученик Дурмстранга, многообещающий студент, приехавший в Англию по обмену… Не хотелось бы, чтобы в следующем номере появилась более приватная информация, не правда ли?
Пошли угрозы. Значит, его молчание уже слишком затянулось.
– Я бы вообще не хотел видеть свое имя в периодике, – честно признался Раймонд, обращаясь главным образом к министру магии. – По крайней мере, без моего на то разрешения.
– Это легко устроить, Раймонд, – смело заявил Скримджер, не без основания полагая свои переговоры успешными. – Ну так что вы решили?
– Я вполне могу оказать помощь человеку, который готов отплатить мне той же монетой, – сказал Раймонд, не сводя глаз со Скримджера. Тот серьезно кивнул, принимая такой ответ как должное.
– Что ж, в таком случае нам пора, – произнес Скримджер и с трудом встал со стула, опираясь на свою трость. – Думаю, нет нужды говорить вам о конфиденциальности, Раймонд?
– Вы правы, в этом совершенно нет нужды.
Нюхлеру понятно, что информация, в какой глубокой заднице он оказался, абсолютно конфиденциальна.
Цель применения гамбита в шахматах – сыграть остро и нестандартно ради получения преимущества в пространстве или позиции, инициативы или проведения атаки.
– Что там у тебя, Гермиона? – прочавкал Рон, когда девочка забрала у совы записку и пробежала ее глазами.
– Да так, ничего особенного, – быстро ответила девушка, пряча послание в карман мантии. – Профессор Макгонагалл сообщила, что сегодня надо составить список всех факультетских кружков. Кстати, ты помнишь, что на этой неделе Кэти проводит отбор игроков в команду по квиддичу?
– Шутишь! Конечно, помню! – воскликнул Рон, даже перестав жевать.
Отлично, Гермиона, лучший способ отвлечь Рона – завести разговор о квиддиче.
– Как думаешь, Кэти сделает для меня скидку? Все-таки, согласись, в прошлом году я неплохо себя показал.
– Не знаю, Рон, почему бы тебе не спросить у самой Кэти? – протянула Гермиона, задумчиво оглядывая Большой зал. – А вон и она! Вы как раз обсудите этот вопрос, а я пока загляну в библиотеку.
– Что? Ты же только вчера там была! – вытаращил глаза Рон, но Гермиона уже подхватила свою сумку с учебниками и понеслась к дверям из зала. – Ну ладно, встретимся в гостиной!
Махнув ему рукой, гриффиндорка выбежала в коридор и быстро огляделась. Никто из студентов выходить из зала пока не собирался – обед начался совсем недавно. Проверив, на месте ли конспекты с расчетами, Гермиона направилась к лестнице. На шестом этаже ее уже ждут.
– Потрясающе, тебе и правда это удалось! – воскликнул Раймонд, глядя на пергамент, исписанный аккуратным почерком Гермионы. – Я и не думал, что ты всерьез возьмешься за расчеты.
Выручай-комната выглядела так же, как и в прошлый раз, только в углу теперь возвышался книжный шкаф, набитый фолиантами по нумерологии и анимагии, да перед креслами появился большой письменный стол, над которым и склонился Раймонд.
– Но ведь профессор Вектор поручила нам этот проект, я не могла его проигнорировать, – ответила Гермиона с таким видом, как будто сделать подобное было сродни обычному домашнему заданию. Однако не надо быть легилиментом, чтобы понять: Гермиона никогда в жизни так не гордилась своими достижениями, как сейчас. – Хотя признаюсь, без тебя я никогда бы не догадалась использовать таблицу Хайзенверка.
– А, пустяки, – отмахнулся Раймонд, у которого и в мыслях не было присоседиться к открытию Гермионы. – То, что ты сделала, просто здорово! Знаешь, тебе обязательно надо опубликовать эту работу.
Лицо девушки зарделось, и она опустила глаза.
– Да, я тоже об этом подумала, – призналась гриффиндорка. – Но ведь я только студентка шестого курса, и мою статью просто так никто не напечатает. К тому же я…
Гермиона замялась, не зная, как продолжить фразу.
– Магглорожденная, – закончил за нее Раймонд, понимающе кивнув.
Гермиона немного помолчала и продолжила:
– Я говорила с профессором Вектор. Она сказала, что в таких случаях работа публикуется под именем руководителя, а студент, то есть я, указывается как ассистент.
– Да, обычно так и делается, – согласился Раймонд, и девушка рядом с ним погрустнела еще больше. – Но я бы на твоем месте с этим пока не торопился. Хм… Ты уже сделала расчет своей анимагической формы?
– Почему ты спрашиваешь? Тебе же анимагия неинтересна, – вздернув подбородок, напомнила ему Гермиона. – Зачем ты вообще позвал меня сюда, да еще попросил захватить записи с расчетами? Неужели передумал?
– Скажем так, я понял твои мотивы, – сказал Раймонд, посмотрев прямо на Гермиону. – Ты хочешь сделать для Натали Макдональд то же, что однажды Сириус Блэк и Джеймс Поттер сделали для Ремуса Люпина.
– Откуда ты…
– Я видел Натали этой ночью. Видел ее, когда она стала оборотнем, – пояснил Раймонд, не отрывая взгляда от шокированной Гермионы. – Она ничего мне не сделала, потому что накануне Снейп дал ей Ликантропное зелье.
Гермиона смертельно побледнела. Ее огромные карие глаза на осунувшемся от недосыпания лице лихорадочно блестели.
– Я знала, что рано или поздно кто-нибудь догадается, но не думала, что это произойдет так скоро, – прошептала девушка, облизав пересохшие от волнения губы. – Ты ведь понимаешь, как важно для нее хранить это в секрете?
– Конечно, понимаю, Гермиона! – немного раздраженно ответил Раймонд. – Когда Скримджер с Робардсом увидели ее в Больничном крыле, я сказал, что Натали вечно простужается и почти не выходит из-под опеки мадам Помфри. Они не заостряли на ней внимания, иначе бы Натали уже попрощалась с Хогвартсом.
– Это в лучшем случае, – заметила Гермиона, опустив взгляд на стол со своими записями. – Спасибо тебе, Раймонд, ты не обязан был это делать.
– Ты тоже не обязана становиться анимагом, – тихо сказал парень, – но выбрала этот путь, чтобы помочь ей, дать поддержку и показать, что она вовсе не монстр. Ведь Натали совсем еще ребенок.
Теперь Раймонд снова вгляделся в лицо Гермионы, словно квиддичный игрок ждет, попадет ли в цель брошенный им квоффл. Чувства, которые испытывала девушка, оказались весьма противоречимыми. Но, пожалуй, самым ярким из них было смущение.
– Кажется, я промахнулся.
– В к-каком смысле? – поперхнулась Гермиона, пряча глаза.
– Ну… По всей видимости, ты рассуждала более прагматично и захотела стать анимагом, чтобы обезопасить себя, – предположил Раймонд, следя за реакцией собеседницы. Та усердно делала вид, что перечитывает свои конспекты. – Ты ведь уже сталкивалась с оборотнем и знаешь, что единственный шанс спастись – принять облик животного. Думаешь, за Натали могут и не уследить?
– То, что произошло однажды, может и повториться, – философски изрекла Гермиона, наконец-то отрываясь от черновиков. – Но я не хочу ломать Натали жизнь, она имеет право окончить Хогвартс наравне с нами. Поэтому первого сентября, когда я привела ее в Больничное крыло, я пообещала профессору Дамблдору не рассказывать, что видела. Знаешь, ведь я могла оказаться на ее месте, если бы ты не спас меня тогда.
Гермиона опустила голову совсем низко, так что волосы полностью заслонили ее лицо. Она словно отгородилась от всего мира, пытаясь разобраться в собственных мыслях и чувствах.
– Ты приняла разумное решение, – сказал Раймонд, и Гермиона резко вскинула голову, удивленно глядя на парня. – Анимагия позволит защититься. А выведенная тобой формула сильно сократит время обучения, ведь теперь волшебник будет точно знать, в какое животное ему суждено обратиться. К тому же, такая способность пригодится и вне Хогвартса – всем известно, что оборотни сражаются на стороне Волдеморта, а значит, очередная встреча с ними весьма вероятна.
– Да, вот только… – Гермиона снова немного замялась, прежде чем продолжить, – вот только моя анимагическая форма не позволит остановить оборотня. Разве что незаметно скрыться.
– Превращаешься в муравья? – усмехнулся Раймонд и в следующее мгновение получил по голове толстым справочником «Известные анимаги средневековья». – Ох, ладно-ладно, я пошутил! Так какая у тебя форма?
– Кошка, как у профессора Макгонагалл, – не без гордости объявила Гермиона, откладывая в сторону толстую книгу, которую использовала в воспитательных целях. – От нее мало толку в сражении с оборотнем.
– О каком сражении речь, Гермиона? – скептически посмотрел на девушку Раймонд. – Единственная надежда спастись после такой встречи – убежать, причем как можно быстрее. Для этого твоя форма вполне подойдет.
– Хочешь сказать, что даже если бы твоей формой оказался лев, ты бы все равно удрал? – уточнила Гермиона, с недоверием глядя на Раймонда.
– Конечно, – без стеснения ответил парень. – Хотя, конечно, лучше бы это был гепард, он бегает быстрее.
Гермиона покачала головой, но слова Раймонда никак комментировать не стала.
– Можно я возьму у тебя черновики, чтобы рассчитать свою форму?
– Что? – удивленно переспросила Гермиона. – Ты хочешь узнать свою форму?
– Да, я тут подумал, что учитывая сложившиеся обстоятельства, идея с анимагией не так уж и плоха, – признался Раймонд, перебирая исписанные уравнениями свитки пергамента. – Ты согласишься тренироваться вместе со мной?
– Хм… Дай подумать… – изобразила задумчивость Гермиона. – А ты обещаешь, что больше не будешь позволять себе таких шуточек, как в прошлый раз?
– Клянусь! – произнес Раймонд, подняв руки с раскрытыми ладонями. – Извини, что обидел тебя тогда. Я просто очень разозлился, когда ты…
– Я все понимаю, Раймонд, – улыбнулась Гермиона, избавляя Раймонда от необходимости заканчивать фразу. – Ты тоже меня извини.
– Значит, мир? – заключил Раймонд, вставая с мягкого кресла. – Встретимся здесь в четверг, часов в пять? Я покажу свои вычисления.
– Договорились, – кивнула Гермиона, тоже поднимаясь со своего места. – Тогда до четверга!
Гермиона подошла к двери, но в последний момент, когда уже взялась за ручку, неожиданно обернулась.
– Кстати, Раймонд, – задумчиво произнесла она, слегка нахмурившись, – откуда ты знаешь про Сириуса и Джеймса? Я не говорила тебе, что они были анимагами.
– В последнее время я стал переписываться с Гарри Поттером, – сказал Раймонд, заставив Гермиону удивленно приподнять брови. – Знаешь, мы неплохо поладили, и он много рассказал мне о своей семье. В том числе об отце и крестном.
– Гарри всегда был очень доверчивым, – проворчала Гермиона, снова поворачиваясь к двери и собираясь уйти.
– Гарри доверяет мне, но это не значит, что он совсем не обращает внимания на безопасность, – быстро проговорил Раймонд, пока девушка еще не открыла дверь. – В последний раз он упоминал, что его почта отслеживается Министерством. Если вдруг захочешь написать ему что-то выходящее за рамки обсуждения уроков, лучше отправь письмо с моим вороном Кайросом. Сову можно поймать, а Кайрос никогда не отдает почту в чужие руки и отследить его невозможно.
– Спасибо, Раймонд, – искренне поблагодарила юношу Гермиона. – Я обязательно воспользуюсь этим, если понадобится.
С этими словами она открыла дверь и тихонько вышла в коридор.
Некоторое время Раймонд молча стоял посреди Выручай-комнаты. Потом он медленно подошел к камину и достал из кармана аккуратно сложенный лист пергамента. На нем ровным почерком Гермионы было выведено: «Дорогой Гарри! Вот и пролетела вторая учебная неделя, полная событий. Раймонд попытался рассчитать свою анимагическую форму с помощью уравнения, которое я составила на прошлых выходных, но вышла какая-то несуразица. Однако мы не бросили своей безумной затеи и уже начали тренировки. Надеюсь, у тебя тоже все хорошо, и знания, полученные в Дурмстранге, обязательно пригодятся тебе в будущем…» Дальше Раймонд перечитывать не стал, он и так прекрасно помнил, о чем там идет речь. Слова Гермионы о хоркруксах Волдеморта накрепко врезались в его память.
Юноша слегка нагнулся и положил листок в горящий камин. Пергамент мгновенно скукожился, будто хотел спрятаться от горячих языков огня, и почернел. Наблюдая за этим, Раймонд тяжело вздохнул. Теперь он знал, что за связь была между ним и Темным Лордом, и понял, какие вещи хочет увидеть от него Поттер из междумирья. Сам того не ведая, Раймонд собирал воедино душу Волдеморта. Правда, пока им добыт только медальон, но судя по воспоминаниям из видений, кольцо Певереллов тоже когда-то было хоркруксом. Что ж, эта информация, так удачно принесенная Кайросом из будущего, может очень ему пригодиться.
Прозвенел колокол, дверь кабинета защиты от Темных искусств почти тут же распахнулась и оттуда показались студенты Хаффлпаффа и Слизерина. Некоторые из них были очень бледны, другие вылетали как пробка, так что их даже нельзя было толком разглядеть, последними выходили слизеринцы, которые показательно не торопились покидать класс.
– Певерелл, какими судьбами? – протянул знакомый голос над самым ухом. – Перепутал расписание или просто соскучился?
– Вообще-то, я к профессору Селвину… Малфой, – ответил Раймонд, намерено подчеркнув фамилию слизеринца.
– Вот как?
Малфой подошел вплотную к Певереллу. Выглядел он плохо: круги под глазами, заострившиеся черты лица и странный, пустой, сверлящий насквозь взгляд. Но уже оттого, что Драко жив и снова появился в Хогвартсе, Раймонд готов был броситься ему на шею. Останавливали его только зеваки, которые искоса наблюдали за ними, будто ненароком остановившись в сторонке.
– Надеюсь, ты не забыл о нашей дуэли, – почти прошептал Малфой, стараясь, чтобы его слова были слышны только Раймонду. – Я не намерен долго ждать.
– Пока ждать пришлось только мне, – справедливо заметил Раймонд, отчего слизеринец стиснул зубы и на его скулах заиграли желваки.
– Сегодня в полночь, – все так же тихо произнес Малфой, – в Зале Наград.
– Полегче, Малфой. Насколько я помню дуэльный артикул, место и время поединка выбирает тот, кого вызвали, – осадил слизеринца Раймонд. – Поэтому дуэль будет завтра в четыре часа дня. В Большом зале.
– Ты в своем уме, Певерелл? – Голос Малфоя даже перешел на шипение. – Возможно, в Дурмстранге и разрешены дуэли, но мы сейчас в Англии. Ты серьезно считаешь, что профессора позволят нам провести поединок у всех на виду?
– А разве у них есть выбор? – спокойно прошептал Раймонд в лицо своего противника. – Ты официально вызвал меня на дуэль, и я принял вызов. Конечно, нас накажут за это, но никто не посмеет пойти против древнейшей магической традиции.
– Ты не понимаешь…
– Почему студенты все еще стоят в дверях? Урок уже закончился, – прервал Малфоя голос Селвина, вышедшего из своего кабинета. – О, мистер Певерелл, вас уже выписали? Рад, что вы так быстро поправились.
– Спасибо, профессор, – кивнул в ответ Раймонд и немного отошел от Малфоя, давая понять, что разговор окончен. – Я хотел бы обсудить с вами ошибки, которые допустил на занятии. Вы позволите войти?
Селвин с непроницаемым лицом уставился на своего ученика. Его правую щеку пересекал тонкий шрам – видимо, след от собственного заклятья, которое отразилось от руки Раймонда. Профессор мрачно обвел взглядом студентов, задержавшихся у его класса, и все заспешили по своим делам. Любопытных сразу стало намного меньше, Малфой тоже ушел, напоследок едва заметно кивнув Певереллу.
– Прошу, – сухо сказал Селвин, пропуская Раймонда в кабинет. – Так о чем вы хотели поговорить на самом деле?
Краем глаза Раймонд заметил, как Селвин установил на дверь какие-то чары. Теперь сюда никто без его ведома не войдет, да и подслушать их приватную беседу не удастся.
– О Тринити, профессор, – заявил Раймонд, садясь на стул, указанный Селвином. – Точнее, об одной из его частей – о Клависе.
– Я весь внимание, – сказал Селвин и замер в ожидании пояснений.
По его лицу не пробежало и тени удивления. Поразительно, Раймонд не мог понять ни одной его эмоции!
– Когда на похоронах Люциуса Малфоя вы спросили меня о Клависе, вы ведь имели в виду не Дары Смерти, – начал Раймонд, аккуратно подбирая слова. Он понимал, что ходит по лезвию бритвы и оттого, насколько правильно он изложит свои мысли, зависит его жизнь. – Вы знали, что у меня нет Старшей палочки, но все равно спросили именно о Клависе, а не о Клауструме-камне, который Темный Лорд позже приказал вернуть. Почему?
Раймонд судорожно сжал в кармане волшебную палочку. Ладони вспотели, и приходилось прилагать немало усилий, чтобы не выдать своего волнения этому опасному человеку. Мерлинова борода, он еще никогда так не рисковал!
– Почему? – переспросил Селвин, и его лицо наконец изменилось: жесткая усмешка перечеркнула равнодушную маску. – Потому что лично мне интересны не Дары Смерти, а Тринити под названием Цезарион, созданное двумя веками позже. Точнее, Клавис Цезариона, о местонахождении которого может знать только потомок исчезнувшего рода Певереллов.
С этими словами Селвин засунул руку в карман мантии, заставив Раймонда напрячься и еще сильнее сжать волшебную палочку. Но профессор не собирался нападать, он лишь достал маленькую шахматную фигурку и аккуратно поставил ее на стол между собой и своим учеником.
– Знаете, что это такое, мистер Певерелл? – вкрадчиво спросил он, глядя на юношу.
– Белая пешка, сэр, – ответил Раймонд немного растерянно. – Это часть Цезариона, о котором вы говорите?
– Это часть его Клависа, и вам об этом прекрасно известно, – все так же жестко улыбнулся Селвин, не сводя с Раймонда холодных серых глаз. – Или вы запамятовали? В таком случае я напомню вам эту грустную историю…
Селвин дотронулся длинными пальцами до светлой фигурки и, заставив ее сделать несколько оборотов, продолжил:
– Видите ли, мистер Певерелл, род Селвинов весьма древний и имеет в своих предках самого Ричарда Стейнфорда. Того самого, который собирался проклясть Певереллов за их весьма недостойный поступок.
Раймонд, затаив дыхание, слушал своего профессора. В памяти замельтешили строки об истории его семьи, давным-давно прочитанные в библиотеке на Косой аллее. Имя Стейнфорда и правда в них встречалось.
– Именно Ричард Стейнфорд создал Клавис Цезариона – шахматы, позволяющие своему владельцу предсказывать действия других людей. Представляете, какая это полезная вещь в дуэли, да и в обычной жизни? Но это наследие, которое по праву должно принадлежать мне, исчезло задолго до моего появления на свет.
– Дочь Стейнфорда тайно бежала с сыном Артемиуса Певерелла, забрав с собой шахматы, – сделал вывод Раймонд, вспомнив все, что когда-то прочитал по этой теме, и сопоставив факты. – А вы, вероятно, являетесь прямым потомком сына сэра Ричарда?
– Вот видите, вы все прекрасно знаете и без меня, – почти мягко произнес Селвин, по-прежнему поглаживая пешку. – Анна не имела права на Клавис, но забрала его как последняя воровка. К счастью, она так спешила, что рассыпала шахматы, когда предательски покидала дом своего отца. Она наскоро собрала фигуры и сбежала, не заметив, что одна пешка закатилась под диван. Пешка, которая хранится в нашей семье вот уже пять столетий.
Раймонд опустил взгляд на одинокую фигурку. Изящная работа мастера не оставляла сомнений в ее ценности, а тонкая резьба в основании пешки, ее изящная и плавная форма и даже сам материал о чем-то ему напоминали. Он прищурился, пытаясь как можно лучше разглядеть маленькое сокровище Селвина, и через минуту его лицо озарила широкая улыбка, смутившая даже Пожирателя смерти.
– Мне жаль, что в прошлом мой род так несправедливо обошелся с вашей семьей, хоть это и был выбор самой Анны Стейнфорд, – сказал Раймонд, в голове которого созрел самый безумный план из всех, что только можно было придумать. – Поэтому я хочу заключить с вами сделку.
– Вы не перестаете меня удивлять, мистер Певерелл, – признался Селвин. Впрочем, по его лицу невозможно было увидеть, действительно ли он удивлен или только говорит об этом. – Что же вы готовы мне предложить?
– Вы хотите вернуть себе Клавис, собрать утерянный комплект шахмат, не так ли? – задал Раймонд риторический вопрос и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Я же хочу быть уверенным в том, что моей жизни ничто не угрожает и что оджнажды я не проснусь без пальца на левой руке.
Раймонд выдержал паузу, и на этот раз Селвин слегка кивнул, призывая его продолжать.
– Я дам вам еще одну фигуру из Цезариона, – пообещал Раймонд, – взамен на услугу.
– Вы же понимаете, что я не могу ослушаться приказа и оставить камень у вас…
– Я прошу вовсе не об этом, – сказал юноша и замолчал.
Затем Райомнд набрал в грудь побольше воздуха и на одном дыхании выпалил:
– Я хочу, чтобы вы привели меня к Темному Лорду и я сам отдал ему перстень Певереллов.
Продолжение здесь.
ГЛАВА 32
Женщина никогда не будет играть в шахматы на равных с мужчинами, потому что она не может пять часов сидеть за доской молча.
Когда Раймонд разлепил глаза, в лазарете было уже совсем светло. Подслеповато щурясь, он уставился на человека, сидящего рядом с его кроватью, и обреченно вздохнул.
– Почему каждый раз, когда я просыпаюсь в Больничном крыле, ты оказываешься рядом? – сонно проворчал юноша, заставив Гермиону недовольно нахмуриться и обиженно поджать губы. – Разве сейчас нет урока?
читать дальше– У меня свободное время перед обедом, – сухо ответила девушка, не меняя выражения лица. – И тебе следовало бы проявить больше благодарности, учитывая, что я трачу это время на тебя.
– Да-да, прости, я признаю себя остолопом, ничего не смыслящим в обычном человеческом внимании и заботе, – моментально согласился с ней Раймонд, отчего гриффиндорка недоверчиво покосилась на чересчур покладистого юношу. – А теперь не могла бы ты напомнить мне, что произошло на дуэли с Селвином и почему я оказался здесь?
Из взгляда Гермионы тут же ушла подозрительность, и ее сменило неподдельное беспокойство.
– Это трудно было назвать дуэлью, – призналась Гермиона, поежившись от неприятных воспоминаний. – Скорее, ловушка, которую Селвин приготовил специально для тебя.
– Ловушка? – заинтересованно переспросил Раймонд, приподнимаясь на руках. – С чего такой вывод?
– У меня сложилось впечатление, что все дуэли до тебя были призваны усыпить внимание, – задумчиво произнесла девушка, машинально накручивая тугой локон на палец. – Даже Невиллу удалось победить, а уж этого никто не ожидал. И когда подошла твоя очередь, никто не сомневался, что ты справишься с заданием. Думаю, ты тоже был настроен на победу и совершенно не рассчитывал на то, что Селвин резко изменит тактику и станет сражаться в полную силу.
– Считаешь, он хотел меня проучить? – протянул Раймонд, снова откинувшись на подушку. – Например, за то, что я встал на защиту Невилла…
– Нет, – уверенно покачала головой Гермиона. – Он преследовал какую-то цель, вот только какую?.. И знаешь что? У него была странная подборка заклинаний.
Парень молча вздернул бровь, не сводя глаз с Гермионы и ожидая дальнейших объяснений.
– Кроме отвлекающих и обездвиживающих чар он в основном использовал Режущее проклятье, – начала объяснять Гермиона, взволнованно наклонившись к Раймонду. – Тактика, свойственная Селвину, но одно остается непонятным: почему каждый раз, произнося третье в цепочке заклинание, он целился в пустую левую руку, а не в правую, где ты держал волшебную палочку?
– Действительно странно… – согласился юноша, сжав кулаки. На левом безымянном пальце сверкнул черный камень кольца.
– И еще более странно, что когда проклятье попало в твою ладонь, оно… – Гермиона сглотнула, как будто сама не могла до конца поверить в увиденное, но все же продолжила: – Оно просто отскочило от тебя!
– То есть как отскочило? – удивился Раймонд и непонимающе уставился на свои ладони, как будто там был написан ответ на его вопрос.
– Понятия не имею, – призналась Гермиона, – но все видели, как луч, попавший в твою руку, будто отразился и ранил самого Селвина!
– Могу себе представить его удивление, – усмехнулся Раймонд, наконец перестав разглядывать свои руки и довольно улыбаясь. Он быстро понял, что произошло на уроке, и теперь как никогда радовался своей удаче.
– Удивились все, Раймонд, – строго сказала Гермиона, возвращая парня на землю. – Как тебе это удалось? Ведь даже если заклятье попало в кольцо, такого просто не могло произойти! Или это какой-то специальный защитный амулет?
Раймонд с интересом посмотрел на гриффиндорку, глаза которой блестели в ожидании разгадки. Так вот зачем ты пришла сюда, Гермиона Грейнджер. Тебе не давала покоя эта загадка, и ты решила узнать все из первых рук. Думаешь, кольцо – это амулет? Нет, вовсе нет. Воскрешающий камень, Клавис, один из Даров Смерти, который хочет заполучить Волдеморт, но никак не амулет. Но вот задачка: снять родовой перстень насильно не так-то просто. Либо хозяин кольца должен сделать это по доброй воле, либо перстень снимут с его трупа. Однако есть еще и третий вариант, которым, по всей видимости, и решил воспользоваться Селвин: можно отрубить палец с кольцом и забрать себе вожделенную добычу. Вот только тебе, Гермиона, это знать совершенно необязательно.
– Признайся, тебе ведь нравится раскрывать мои секреты, – хитро прищурился Раймонд, в очередной раз пытаясь вогнать девушку в краску. – Неужели я настолько привлекателен?
– Не обольщайся, – отрубила Гермиона, смутить которую оказалось не так уж и просто. – Я лишь указала тебе на то, что в скором времени заинтересует всех в этой школе. А вообще-то я пришла сюда, чтобы вернуть тебе книгу, как и обещала.
К Гермионе снова вернулось хмурое выражение лица и дурное расположение духа. Порывшись в сумке, она выудила оттуда толстый талмуд «Лабиринта разума» и не без триумфа шлепнула его на кровать Раймонда.
– Я же сказал, что можешь не торопиться, – лениво бросил Раймонд, но книгу взял и быстро спрятал под подушку от посторонних глаз. – Нашла что-нибудь интересное?
– О да, ты даже не представляешь насколько! – заявила Гермиона, и в ее голосе чуть слышно зазвенели нотки превосходства.
Раймонд внимательно всмотрелся в ее лицо. Он не знал, почему так уверен в этом, но Гермиона не врала, она действительно вынесла из этой книги что-то очень-очень важное. По крайней мере, сама девушка была в этом убеждена.
– Ты меня дразнишь?
– Вот еще! – возмутилась Гермиона, тем самым лишь подтверждая слова парня.
– Точно, так и есть! – воскликнул Раймонд, обвинительно глядя на девушку. – Обиделась на то, что я не раскрыл тебе свой секрет.
– Больно надо! – буркнула Гермиона, отворачиваясь. Но со стула не встала и не ушла – значит, ждет продолжения.
– Ага, вот и я думаю, что обижаться тут не на что, – сказал Раймонд, довольно потягиваясь в постели. – Тем более что никакого секрета тут нет.
Гермиона показательно не смотрела в его сторону, но Раймонд чувствовал, как она ловит каждое слово.
– Помнишь двенадцать способов применения крови дракона?
– Открытые Альбусом Дамблдором? – удивленно спросила Гермиона. – Конечно, они же изучаются на первом курсе!
– И в чем заключается третий способ? – вкрадчиво продолжил расспрос Раймонд, заставив Гермиону насторожиться.
– Военное применение, – ответила девушка, пытаясь понять, где здесь кроется подвох. – Ох! Ну конечно!
Раймонд победно улыбнулся. Все-таки Гермиона отлично соображала, в этом надо отдать ей должное.
– Волшебник, на тело которого попала еще теплая драконья кровь, остается неуязвимым в течение трех дней! Если даже очень мощное заклятье попадет на кожу, впитавшую кровь дракона, оно не сможет принести серьезного вреда! – радостно воскликнула Гермиона, а затем пораженно спросила: – Неужели ты сумел достать кровь только что убитого дракона? Она же стоит кучу галлеонов!
– Ну, лучше расстаться с кучей золота, чем с левой рукой, не так ли? – задал риторический вопрос Раймонд, и к его удивлению, Гермиона тепло улыбнулась ему в ответ.
– Я рада, что ты оказался таким предусмотрительным и…
Что «и» Раймонд так и не узнал, потому что в палату зашла мадам Помфри и начала с причитаниями осматривать Раймонда. Строгая медсестра, не слушая никаких возражений, решительно выпроводила Гермиону, и девушка быстро зашагала к двери, обронив напоследок, что ей-таки удалось вывести формулу определения анимагической формы. Гордо взглянув на Раймонда, она вдоволь насладилась его растерянным видом и покинула лазарет.
– Что ж, ваше состояние уже намного лучше, мистер Певерелл, – заявила мадам Помфри после нескольких диагностических заклинаний. – Выпейте это зелье и, возможно, через час я отпущу вас на занятия.
– Укрепляющий бальзам? – уточнил Раймонд, принюхиваясь к янтарной жидкости в своем кубке. Ее запах был не таким резким, как у зелья, сваренного самим Раймондом, наверное из-за меньшего содержания рога двурога.
– Он самый, – кивнула медсестра. – Пейте-пейте, вам необходимо восстановить силы после стольких ослабляющих и оглушающих чар, которые в вас попали.
Проследив, чтобы Раймонд выпил все лекарство до последней капли, мадам Помфри удовлетворенно кивнула и засуетилась уже вокруг постели, где должна была лежать Натали Макдональд. За ширмой периодически слышалось шуршание и тихий голос медсестры, но Раймонду не удалось ничего разглядеть, даже приподнявшись в постели.
– Мы с вами это уже обсуждали, Альбус! Вы не можете вечно скрывать все, что происходит в Хогвартсе! – раздался громовой голос, и дверь в Больничное крыло испуганно распахнулась, впуская в палату трех явно решительно настроенных волшебников.
Впереди всех стоял Руфус Скримджер – Раймонд сразу его узнал, вспомнив колдографии из газет, прочитанных за последнее время. Внешность министра магии была примечательной: грива рыжеватых, тронутых сединой волос и проницательные, отблескивающие желтизной глаза, цепко высматривающие все вокруг, и впрямь наводили на мысль о его сходстве со старым львом. Рядом с ним, на полшага позади, держался незнакомый темноволосый мужчина средних лет с такой прямой осанкой, будто на него наложили Петрификус Тоталус. «Не иначе аврор», – подумалось Раймонду, не расчитывавшему на подобный визит. Неожиданные гости совершенно его не радовали, как и Дамблдора, вошедшего в палату вместе с министром и его сопровождающим.
– Что здесь происходит? – возмущенно воскликнула мадам Помфри, выходя из-за ширмы навстречу нарушителям спокойствия. – Директор, я прошу всех немедленно покинуть лазарет, моим пациентам необходим покой!
На Скримджера она смотрела особенно сердито, как будто он не министр, а вредоносный вирус, набравшийся наглости заявиться в ее владения. Раймонд усмехнулся, внутренне восхищаясь принципиальностью мадам Помфри. От такой и мантикора убежит, поджав хвост.
– Я очень хорошо вас понимаю, Поппи, – как всегда мягко, но непреклонно произнес Дамблдор, – но министр настаивает на встрече с пострадавшим учеником. Видимо, его не удовлетворили мои объяснения, и он…
– Совершенно не удовлетворили, Дамблдор! – согласился Скримджер, при этом грубо перебив директора Хогвартса. Раймонд посмотрел в испещренное глубокими морщинами лицо министра – он был зол и считал свою злость оправданной, потому и позволил себе подобный тон. – И я тоже хотел бы знать, что происходит в этой школе, если студентов калечат собственные преподаватели!
– Калечат – слишком громкое слово для подобного инцидента, – все так же спокойно возразил Дамблдор. – Никаких серьезных травм мистер Певерелл не получил, это был обычный урок защиты от Темных искусств. Даже во время игры в квиддич дети подвергаются большей угрозе, чем…
– Я сам разберусь в том, какие травмы получил мистер Певерелл и по чьей вине, – процедил сквозь зубы Скримджер, снова не дав Дамблдору договорить. – Сделайте одолжение, оставьте нас одних.
– Что? Это возмутительно! – всплеснула руками мадам Помфри. – Да как вы…
– Конечно-конечно, – неожиданно для всех закивал директор, и приобняв сердитую медсестру, подтолкнул ее к выходу из палаты. – Только не утомите мистера Певерелла слишком сильно, иначе я не ручаюсь за Поппи. Она не посмотрит на то, что вы министр магии, уж поверьте.
Задорно подмигнув, Дамблдор покинул Больничное крыло вместе с медсестрой, не горящей желанием оставлять своих пациентов непрошеным гостям. Вскоре Раймонд остался наедине со Скримджером и его помощником, так и не проронившим за все это время ни единого слова.
– Я думаю, вы уже поняли, мистер Певерелл, что я министр магии Руфус Скримджер, – представился высокий гость, присаживаясь рядом с кроватью Раймонда. Он слегка прихрамывал, и поэтому ходил с черной тростью, которую сейчас прислонил к спинке стула. – А это глава аврората Гавейн Робардс.
Юноша молча кивнул и сделал попытку сесть, но тут же был остановлен Скримджером.
– Нет-нет, не вставайте, вы еще недостаточно окрепли для этого. – С удивлением Раймонд расслышал в его голосе нотки заботы, которые плохо сочетались с образом сурового министра. – Мне жаль, что я вынужден беспокоить вас в таком состоянии, но произошедшее с вами событие возмутительно и ставит под угрозу пребывание детей в Хогвартсе. Согласитесь, мой долг – разобраться с этим в кратчайшие сроки.
Отвечать Раймонд не спешил. Он снова молча кивнул, пристально разглядывая волшебника. Скримджер вел себя странно, его что-то беспокоило – Раймонд чувствовал это вполне отчетливо. Но дело было не только в случае с Селвином, визит министра в Хогвартс нес в себе и какую-то скрытую цель. А возможно, даже не одну, уж очень много эмоций испытывал бывший аврор – были здесь и нетерпение, и любопытство, и затаенная обида, и то и дело норовившая вырваться наружу злость.
– Так что же все-таки произошло на уроке? – спросил Скримджер, так и не дождавшись реакции Раймонда. – Элеазар Селвин напал на вас?
Чего он хочет? Выкинуть из школы Селвина? Вполне возможно, ведь раньше министр возглавлял аврорат и прекрасно знаком с темным прошлым нынешнего профессора. Другое дело, что это прошлое так и не было доказано, поэтому реальных основ для обвинений у Скримджера нет. Попытка свести счеты с помощью сложившихся обстоятельств?
– Это была обычная учебная дуэль, министр, – наконец произнес Раймонд под тяжелыми взглядами двух взрослых волшебников. – Как верно отметил директор Дамблдор, я не получил никаких ранений, всего-навсего прозевал парочку оглушающих заклятий. И если честно, не понимаю, почему столь незначительное и обычное для магической школы происшествие привлекло самого министра.
– В мои обязанности входит не только высокая политика, мистер Певерелл, но и забота об обычных волшебниках, особенно если это беззащитные дети, – твердо ответил Скримджер, но Раймонд не почувствовал в его словах и малой толики искренности. – К тому же, Хогвартс в последнее время дискредитировал себя.
– Что вы имеете в виду? – вскинул бровь Раймонд, хотя уже догадывался, о чем пойдет речь.
– Взять хотя бы нападение Пожирателей смерти первого сентября, – нахмурил густые брови Скримджер. – Допустим, директор и впрямь ничего не знал о таинственном перемещении поезда в хогвартское озеро. Но при этом он наотрез отказался переправить пострадавших учеников в больницу Святого Мунго! Неслыханная самонадеянность, в очередной раз ставящая под угрозу жизнь и здоровье детей!
Ясно, Селвин ни при чем, Скримджер копает под Дамблдора. Видимо, директор идет наперекор политике Министерства, вставляя ему палки в колеса, и Скримджер спит и видит, как бы скинуть с пьедестала старого интригана.
– Министр, вы зря переживаете, в тот день и правда не было пострадавших, – с улыбкой сказал Раймонд, стараясь, чтобы его голос звучал как можно беспечнее. – Я могу сказать это с абсолютной уверенностью, поскольку был одним из немногих, кто попал в тот день в Больничное крыло. Легкая простуда – ничего такого, с чем не справилась бы школьная медсестра.
– Там кто-то есть, – неожиданно произнес Гавейн Робардс, и Раймонд впервые услышал его голос – довольно приятный, с легкой хрипотцой. Аврор решительно подошел к ширме, за которой и послышалась тихая возня, и резким движением отодвинул перегородку. За ней, на смятой постели, сидела девочка лет тринадцати. Она испуганно ойкнула и натянула одеяло как можно выше, так что можно было разглядеть лишь огромные серые глаза на невероятно бледном лице.
– Это Натали Макдональд, Гриффиндор, третий курс, – невозмутимо представил девочку Раймонд, внутренне подобравшись. – Натали, это министр магии Руфус Скримджер и глава аврората Гавейн Робардс.
– Очень приятно, – пискнула девочка с широко распахнутыми глазами.
– Вот Натали вам тоже может сказать, что первого сентября никто серьезно не пострадал, она была в палате вместе со мной. Она вообще часто лежит в Больничном крыле, потому что постоянно простужается и находится на особом попечении у мадам Помфри. Правда, Натали?
– Д-да, – согласилась дрожащая девочка, и было непонятно, соглашается она с последней фразой Раймонда или со всем сказанным.
– Смотри, мадам Помфри оставила на твоей тумбочке зелье сна без сновидений, тебе пора его принимать, – заметил Раймонд, и девочка неуверенно взяла кубок трясущимися руками, под пристальными взглядами всех присутствующих осушила его и вскоре засопела в своей постели, свернувшись клубочком, как маленький дикий зверек. Раймонд позволил себе немного расслабиться.
Задвигать ширму обратно Гавейн Робардс не стал. Он лишь вернулся к кровати Певерелла и, взмахнув волшебной палочкой, пробормотал какое-то заклинание. Наверняка, чары тишины. Вряд ли, подумал Раймонд, министр и глава аврората так беспечны, что только сейчас вспомнили об элементарных мерах предосторожности. Скорее, раньше они даже хотели быть услышанными, а вот серьезный разговор, раскрывающий главную причину посещения Скримджером Хогвартса, состоится только теперь.
– Мистер Певерелл, – обратился министр к Раймонду, изучающе глядя на юношу, – я снова вынужден принести свои извинения за беспокойство. Как выяснилось, все мои подозрения оказались необоснованными.
– Это неудивительно, учитывая тот факт, что Альбус Дамблдор скрывает от Министерства все происходящее в Хогвартсе, – вставил свою реплику Робардс.
– Только непонятно, зачем он это делает, – согласно кивнул Скримджер аврору, – ведь Министерство не ставит своей целью взять контроль над Хогвартсом, нас интересует лишь безопасность его обитателей.
– Но к сожалению, – подхватил Робардс, – мы не можем быть в ней уверены, когда даже элементарная информация о делах школы оказывается недоступна из-за непонятных предрассудков ее директора. Не будь он столь скрытен, мы бы не поднимали панику по пустякам, как это произошло сегодня.
А вот и причина. И эта причина Раймонду совсем не нравится.
– Да, но чтобы избежать подобного, нам нужно быть уверенными, что в школе действительно не произошло ничего страшного, – произнес Скримджер, изображая глубокую задумчивость. – Но как это сделать, если правду без всяких прикрас могут рассказать только ученики?
Совсем-совсем не нравится.
– Раймонд… Можно вас так называть? – уточнил Скримджер и, дождавшись кивка юноши, продолжил: – Скажите, Раймонд, вы не могли бы сообщать мне о том, что происходит в Хогвартсе? Общеизвестные факты, не более. Только то, что успокоило бы меня, если в школе и впрямь не произошло никаких эксцессов.
– Разумеется, Министерство оценит такую помощь и окажет вам всевозможное содействие в будущем, – поспешил добавить Робардс, видя напряжение парня. – Скажем, дать рекомендацию для трудоустройства в Отдел тайн вполне в нашей власти.
Дело дрянь. За ним следят долго, пристально и, по всей видимости, плодотворно.
– К тому же, вы уже зарекомендовали себя как честный человек, с которым можно сотрудничать, – заметил Скримджер, не снижая напора на юношу. – Вы, как и обещали, нигде не афишировали свое участие в деле о закрытии Азкабана, хотя эта новость могла стать бомбой для вашей новоприобретенной газеты. Как там ее… «Веритасерум», если не ошибаюсь?
Не ошибаешься, не ошибаешься. Да тебя посреди ночи разбуди – назовешь газету не задумываясь, старый лис. А скольких сил ему с Урглотом стоило провернуть эту сделку без шуму и пыли!
– Но не забудьте, что кроме вашей газеты есть и другие, и первую строчку по популярности пока что занимает «Ежедневный пророк», с которым у Министерства весьма тесные отношения, – вставил свои пять кнатов Робардс. – Вы ведь читали выпуск с небольшой заметкой о вас? Наследник древнего рода, блестящий ученик Дурмстранга, многообещающий студент, приехавший в Англию по обмену… Не хотелось бы, чтобы в следующем номере появилась более приватная информация, не правда ли?
Пошли угрозы. Значит, его молчание уже слишком затянулось.
– Я бы вообще не хотел видеть свое имя в периодике, – честно признался Раймонд, обращаясь главным образом к министру магии. – По крайней мере, без моего на то разрешения.
– Это легко устроить, Раймонд, – смело заявил Скримджер, не без основания полагая свои переговоры успешными. – Ну так что вы решили?
– Я вполне могу оказать помощь человеку, который готов отплатить мне той же монетой, – сказал Раймонд, не сводя глаз со Скримджера. Тот серьезно кивнул, принимая такой ответ как должное.
– Что ж, в таком случае нам пора, – произнес Скримджер и с трудом встал со стула, опираясь на свою трость. – Думаю, нет нужды говорить вам о конфиденциальности, Раймонд?
– Вы правы, в этом совершенно нет нужды.
Нюхлеру понятно, что информация, в какой глубокой заднице он оказался, абсолютно конфиденциальна.
ГЛАВА 33
Цель применения гамбита в шахматах – сыграть остро и нестандартно ради получения преимущества в пространстве или позиции, инициативы или проведения атаки.
– Что там у тебя, Гермиона? – прочавкал Рон, когда девочка забрала у совы записку и пробежала ее глазами.
– Да так, ничего особенного, – быстро ответила девушка, пряча послание в карман мантии. – Профессор Макгонагалл сообщила, что сегодня надо составить список всех факультетских кружков. Кстати, ты помнишь, что на этой неделе Кэти проводит отбор игроков в команду по квиддичу?
– Шутишь! Конечно, помню! – воскликнул Рон, даже перестав жевать.
Отлично, Гермиона, лучший способ отвлечь Рона – завести разговор о квиддиче.
– Как думаешь, Кэти сделает для меня скидку? Все-таки, согласись, в прошлом году я неплохо себя показал.
– Не знаю, Рон, почему бы тебе не спросить у самой Кэти? – протянула Гермиона, задумчиво оглядывая Большой зал. – А вон и она! Вы как раз обсудите этот вопрос, а я пока загляну в библиотеку.
– Что? Ты же только вчера там была! – вытаращил глаза Рон, но Гермиона уже подхватила свою сумку с учебниками и понеслась к дверям из зала. – Ну ладно, встретимся в гостиной!
Махнув ему рукой, гриффиндорка выбежала в коридор и быстро огляделась. Никто из студентов выходить из зала пока не собирался – обед начался совсем недавно. Проверив, на месте ли конспекты с расчетами, Гермиона направилась к лестнице. На шестом этаже ее уже ждут.
***
– Потрясающе, тебе и правда это удалось! – воскликнул Раймонд, глядя на пергамент, исписанный аккуратным почерком Гермионы. – Я и не думал, что ты всерьез возьмешься за расчеты.
Выручай-комната выглядела так же, как и в прошлый раз, только в углу теперь возвышался книжный шкаф, набитый фолиантами по нумерологии и анимагии, да перед креслами появился большой письменный стол, над которым и склонился Раймонд.
– Но ведь профессор Вектор поручила нам этот проект, я не могла его проигнорировать, – ответила Гермиона с таким видом, как будто сделать подобное было сродни обычному домашнему заданию. Однако не надо быть легилиментом, чтобы понять: Гермиона никогда в жизни так не гордилась своими достижениями, как сейчас. – Хотя признаюсь, без тебя я никогда бы не догадалась использовать таблицу Хайзенверка.
– А, пустяки, – отмахнулся Раймонд, у которого и в мыслях не было присоседиться к открытию Гермионы. – То, что ты сделала, просто здорово! Знаешь, тебе обязательно надо опубликовать эту работу.
Лицо девушки зарделось, и она опустила глаза.
– Да, я тоже об этом подумала, – призналась гриффиндорка. – Но ведь я только студентка шестого курса, и мою статью просто так никто не напечатает. К тому же я…
Гермиона замялась, не зная, как продолжить фразу.
– Магглорожденная, – закончил за нее Раймонд, понимающе кивнув.
Гермиона немного помолчала и продолжила:
– Я говорила с профессором Вектор. Она сказала, что в таких случаях работа публикуется под именем руководителя, а студент, то есть я, указывается как ассистент.
– Да, обычно так и делается, – согласился Раймонд, и девушка рядом с ним погрустнела еще больше. – Но я бы на твоем месте с этим пока не торопился. Хм… Ты уже сделала расчет своей анимагической формы?
– Почему ты спрашиваешь? Тебе же анимагия неинтересна, – вздернув подбородок, напомнила ему Гермиона. – Зачем ты вообще позвал меня сюда, да еще попросил захватить записи с расчетами? Неужели передумал?
– Скажем так, я понял твои мотивы, – сказал Раймонд, посмотрев прямо на Гермиону. – Ты хочешь сделать для Натали Макдональд то же, что однажды Сириус Блэк и Джеймс Поттер сделали для Ремуса Люпина.
– Откуда ты…
– Я видел Натали этой ночью. Видел ее, когда она стала оборотнем, – пояснил Раймонд, не отрывая взгляда от шокированной Гермионы. – Она ничего мне не сделала, потому что накануне Снейп дал ей Ликантропное зелье.
Гермиона смертельно побледнела. Ее огромные карие глаза на осунувшемся от недосыпания лице лихорадочно блестели.
– Я знала, что рано или поздно кто-нибудь догадается, но не думала, что это произойдет так скоро, – прошептала девушка, облизав пересохшие от волнения губы. – Ты ведь понимаешь, как важно для нее хранить это в секрете?
– Конечно, понимаю, Гермиона! – немного раздраженно ответил Раймонд. – Когда Скримджер с Робардсом увидели ее в Больничном крыле, я сказал, что Натали вечно простужается и почти не выходит из-под опеки мадам Помфри. Они не заостряли на ней внимания, иначе бы Натали уже попрощалась с Хогвартсом.
– Это в лучшем случае, – заметила Гермиона, опустив взгляд на стол со своими записями. – Спасибо тебе, Раймонд, ты не обязан был это делать.
– Ты тоже не обязана становиться анимагом, – тихо сказал парень, – но выбрала этот путь, чтобы помочь ей, дать поддержку и показать, что она вовсе не монстр. Ведь Натали совсем еще ребенок.
Теперь Раймонд снова вгляделся в лицо Гермионы, словно квиддичный игрок ждет, попадет ли в цель брошенный им квоффл. Чувства, которые испытывала девушка, оказались весьма противоречимыми. Но, пожалуй, самым ярким из них было смущение.
– Кажется, я промахнулся.
– В к-каком смысле? – поперхнулась Гермиона, пряча глаза.
– Ну… По всей видимости, ты рассуждала более прагматично и захотела стать анимагом, чтобы обезопасить себя, – предположил Раймонд, следя за реакцией собеседницы. Та усердно делала вид, что перечитывает свои конспекты. – Ты ведь уже сталкивалась с оборотнем и знаешь, что единственный шанс спастись – принять облик животного. Думаешь, за Натали могут и не уследить?
– То, что произошло однажды, может и повториться, – философски изрекла Гермиона, наконец-то отрываясь от черновиков. – Но я не хочу ломать Натали жизнь, она имеет право окончить Хогвартс наравне с нами. Поэтому первого сентября, когда я привела ее в Больничное крыло, я пообещала профессору Дамблдору не рассказывать, что видела. Знаешь, ведь я могла оказаться на ее месте, если бы ты не спас меня тогда.
Гермиона опустила голову совсем низко, так что волосы полностью заслонили ее лицо. Она словно отгородилась от всего мира, пытаясь разобраться в собственных мыслях и чувствах.
– Ты приняла разумное решение, – сказал Раймонд, и Гермиона резко вскинула голову, удивленно глядя на парня. – Анимагия позволит защититься. А выведенная тобой формула сильно сократит время обучения, ведь теперь волшебник будет точно знать, в какое животное ему суждено обратиться. К тому же, такая способность пригодится и вне Хогвартса – всем известно, что оборотни сражаются на стороне Волдеморта, а значит, очередная встреча с ними весьма вероятна.
– Да, вот только… – Гермиона снова немного замялась, прежде чем продолжить, – вот только моя анимагическая форма не позволит остановить оборотня. Разве что незаметно скрыться.
– Превращаешься в муравья? – усмехнулся Раймонд и в следующее мгновение получил по голове толстым справочником «Известные анимаги средневековья». – Ох, ладно-ладно, я пошутил! Так какая у тебя форма?
– Кошка, как у профессора Макгонагалл, – не без гордости объявила Гермиона, откладывая в сторону толстую книгу, которую использовала в воспитательных целях. – От нее мало толку в сражении с оборотнем.
– О каком сражении речь, Гермиона? – скептически посмотрел на девушку Раймонд. – Единственная надежда спастись после такой встречи – убежать, причем как можно быстрее. Для этого твоя форма вполне подойдет.
– Хочешь сказать, что даже если бы твоей формой оказался лев, ты бы все равно удрал? – уточнила Гермиона, с недоверием глядя на Раймонда.
– Конечно, – без стеснения ответил парень. – Хотя, конечно, лучше бы это был гепард, он бегает быстрее.
Гермиона покачала головой, но слова Раймонда никак комментировать не стала.
– Можно я возьму у тебя черновики, чтобы рассчитать свою форму?
– Что? – удивленно переспросила Гермиона. – Ты хочешь узнать свою форму?
– Да, я тут подумал, что учитывая сложившиеся обстоятельства, идея с анимагией не так уж и плоха, – признался Раймонд, перебирая исписанные уравнениями свитки пергамента. – Ты согласишься тренироваться вместе со мной?
– Хм… Дай подумать… – изобразила задумчивость Гермиона. – А ты обещаешь, что больше не будешь позволять себе таких шуточек, как в прошлый раз?
– Клянусь! – произнес Раймонд, подняв руки с раскрытыми ладонями. – Извини, что обидел тебя тогда. Я просто очень разозлился, когда ты…
– Я все понимаю, Раймонд, – улыбнулась Гермиона, избавляя Раймонда от необходимости заканчивать фразу. – Ты тоже меня извини.
– Значит, мир? – заключил Раймонд, вставая с мягкого кресла. – Встретимся здесь в четверг, часов в пять? Я покажу свои вычисления.
– Договорились, – кивнула Гермиона, тоже поднимаясь со своего места. – Тогда до четверга!
Гермиона подошла к двери, но в последний момент, когда уже взялась за ручку, неожиданно обернулась.
– Кстати, Раймонд, – задумчиво произнесла она, слегка нахмурившись, – откуда ты знаешь про Сириуса и Джеймса? Я не говорила тебе, что они были анимагами.
– В последнее время я стал переписываться с Гарри Поттером, – сказал Раймонд, заставив Гермиону удивленно приподнять брови. – Знаешь, мы неплохо поладили, и он много рассказал мне о своей семье. В том числе об отце и крестном.
– Гарри всегда был очень доверчивым, – проворчала Гермиона, снова поворачиваясь к двери и собираясь уйти.
– Гарри доверяет мне, но это не значит, что он совсем не обращает внимания на безопасность, – быстро проговорил Раймонд, пока девушка еще не открыла дверь. – В последний раз он упоминал, что его почта отслеживается Министерством. Если вдруг захочешь написать ему что-то выходящее за рамки обсуждения уроков, лучше отправь письмо с моим вороном Кайросом. Сову можно поймать, а Кайрос никогда не отдает почту в чужие руки и отследить его невозможно.
– Спасибо, Раймонд, – искренне поблагодарила юношу Гермиона. – Я обязательно воспользуюсь этим, если понадобится.
С этими словами она открыла дверь и тихонько вышла в коридор.
Некоторое время Раймонд молча стоял посреди Выручай-комнаты. Потом он медленно подошел к камину и достал из кармана аккуратно сложенный лист пергамента. На нем ровным почерком Гермионы было выведено: «Дорогой Гарри! Вот и пролетела вторая учебная неделя, полная событий. Раймонд попытался рассчитать свою анимагическую форму с помощью уравнения, которое я составила на прошлых выходных, но вышла какая-то несуразица. Однако мы не бросили своей безумной затеи и уже начали тренировки. Надеюсь, у тебя тоже все хорошо, и знания, полученные в Дурмстранге, обязательно пригодятся тебе в будущем…» Дальше Раймонд перечитывать не стал, он и так прекрасно помнил, о чем там идет речь. Слова Гермионы о хоркруксах Волдеморта накрепко врезались в его память.
Юноша слегка нагнулся и положил листок в горящий камин. Пергамент мгновенно скукожился, будто хотел спрятаться от горячих языков огня, и почернел. Наблюдая за этим, Раймонд тяжело вздохнул. Теперь он знал, что за связь была между ним и Темным Лордом, и понял, какие вещи хочет увидеть от него Поттер из междумирья. Сам того не ведая, Раймонд собирал воедино душу Волдеморта. Правда, пока им добыт только медальон, но судя по воспоминаниям из видений, кольцо Певереллов тоже когда-то было хоркруксом. Что ж, эта информация, так удачно принесенная Кайросом из будущего, может очень ему пригодиться.
***
Прозвенел колокол, дверь кабинета защиты от Темных искусств почти тут же распахнулась и оттуда показались студенты Хаффлпаффа и Слизерина. Некоторые из них были очень бледны, другие вылетали как пробка, так что их даже нельзя было толком разглядеть, последними выходили слизеринцы, которые показательно не торопились покидать класс.
– Певерелл, какими судьбами? – протянул знакомый голос над самым ухом. – Перепутал расписание или просто соскучился?
– Вообще-то, я к профессору Селвину… Малфой, – ответил Раймонд, намерено подчеркнув фамилию слизеринца.
– Вот как?
Малфой подошел вплотную к Певереллу. Выглядел он плохо: круги под глазами, заострившиеся черты лица и странный, пустой, сверлящий насквозь взгляд. Но уже оттого, что Драко жив и снова появился в Хогвартсе, Раймонд готов был броситься ему на шею. Останавливали его только зеваки, которые искоса наблюдали за ними, будто ненароком остановившись в сторонке.
– Надеюсь, ты не забыл о нашей дуэли, – почти прошептал Малфой, стараясь, чтобы его слова были слышны только Раймонду. – Я не намерен долго ждать.
– Пока ждать пришлось только мне, – справедливо заметил Раймонд, отчего слизеринец стиснул зубы и на его скулах заиграли желваки.
– Сегодня в полночь, – все так же тихо произнес Малфой, – в Зале Наград.
– Полегче, Малфой. Насколько я помню дуэльный артикул, место и время поединка выбирает тот, кого вызвали, – осадил слизеринца Раймонд. – Поэтому дуэль будет завтра в четыре часа дня. В Большом зале.
– Ты в своем уме, Певерелл? – Голос Малфоя даже перешел на шипение. – Возможно, в Дурмстранге и разрешены дуэли, но мы сейчас в Англии. Ты серьезно считаешь, что профессора позволят нам провести поединок у всех на виду?
– А разве у них есть выбор? – спокойно прошептал Раймонд в лицо своего противника. – Ты официально вызвал меня на дуэль, и я принял вызов. Конечно, нас накажут за это, но никто не посмеет пойти против древнейшей магической традиции.
– Ты не понимаешь…
– Почему студенты все еще стоят в дверях? Урок уже закончился, – прервал Малфоя голос Селвина, вышедшего из своего кабинета. – О, мистер Певерелл, вас уже выписали? Рад, что вы так быстро поправились.
– Спасибо, профессор, – кивнул в ответ Раймонд и немного отошел от Малфоя, давая понять, что разговор окончен. – Я хотел бы обсудить с вами ошибки, которые допустил на занятии. Вы позволите войти?
Селвин с непроницаемым лицом уставился на своего ученика. Его правую щеку пересекал тонкий шрам – видимо, след от собственного заклятья, которое отразилось от руки Раймонда. Профессор мрачно обвел взглядом студентов, задержавшихся у его класса, и все заспешили по своим делам. Любопытных сразу стало намного меньше, Малфой тоже ушел, напоследок едва заметно кивнув Певереллу.
– Прошу, – сухо сказал Селвин, пропуская Раймонда в кабинет. – Так о чем вы хотели поговорить на самом деле?
Краем глаза Раймонд заметил, как Селвин установил на дверь какие-то чары. Теперь сюда никто без его ведома не войдет, да и подслушать их приватную беседу не удастся.
– О Тринити, профессор, – заявил Раймонд, садясь на стул, указанный Селвином. – Точнее, об одной из его частей – о Клависе.
– Я весь внимание, – сказал Селвин и замер в ожидании пояснений.
По его лицу не пробежало и тени удивления. Поразительно, Раймонд не мог понять ни одной его эмоции!
– Когда на похоронах Люциуса Малфоя вы спросили меня о Клависе, вы ведь имели в виду не Дары Смерти, – начал Раймонд, аккуратно подбирая слова. Он понимал, что ходит по лезвию бритвы и оттого, насколько правильно он изложит свои мысли, зависит его жизнь. – Вы знали, что у меня нет Старшей палочки, но все равно спросили именно о Клависе, а не о Клауструме-камне, который Темный Лорд позже приказал вернуть. Почему?
Раймонд судорожно сжал в кармане волшебную палочку. Ладони вспотели, и приходилось прилагать немало усилий, чтобы не выдать своего волнения этому опасному человеку. Мерлинова борода, он еще никогда так не рисковал!
– Почему? – переспросил Селвин, и его лицо наконец изменилось: жесткая усмешка перечеркнула равнодушную маску. – Потому что лично мне интересны не Дары Смерти, а Тринити под названием Цезарион, созданное двумя веками позже. Точнее, Клавис Цезариона, о местонахождении которого может знать только потомок исчезнувшего рода Певереллов.
С этими словами Селвин засунул руку в карман мантии, заставив Раймонда напрячься и еще сильнее сжать волшебную палочку. Но профессор не собирался нападать, он лишь достал маленькую шахматную фигурку и аккуратно поставил ее на стол между собой и своим учеником.
– Знаете, что это такое, мистер Певерелл? – вкрадчиво спросил он, глядя на юношу.
– Белая пешка, сэр, – ответил Раймонд немного растерянно. – Это часть Цезариона, о котором вы говорите?
– Это часть его Клависа, и вам об этом прекрасно известно, – все так же жестко улыбнулся Селвин, не сводя с Раймонда холодных серых глаз. – Или вы запамятовали? В таком случае я напомню вам эту грустную историю…
Селвин дотронулся длинными пальцами до светлой фигурки и, заставив ее сделать несколько оборотов, продолжил:
– Видите ли, мистер Певерелл, род Селвинов весьма древний и имеет в своих предках самого Ричарда Стейнфорда. Того самого, который собирался проклясть Певереллов за их весьма недостойный поступок.
Раймонд, затаив дыхание, слушал своего профессора. В памяти замельтешили строки об истории его семьи, давным-давно прочитанные в библиотеке на Косой аллее. Имя Стейнфорда и правда в них встречалось.
– Именно Ричард Стейнфорд создал Клавис Цезариона – шахматы, позволяющие своему владельцу предсказывать действия других людей. Представляете, какая это полезная вещь в дуэли, да и в обычной жизни? Но это наследие, которое по праву должно принадлежать мне, исчезло задолго до моего появления на свет.
– Дочь Стейнфорда тайно бежала с сыном Артемиуса Певерелла, забрав с собой шахматы, – сделал вывод Раймонд, вспомнив все, что когда-то прочитал по этой теме, и сопоставив факты. – А вы, вероятно, являетесь прямым потомком сына сэра Ричарда?
– Вот видите, вы все прекрасно знаете и без меня, – почти мягко произнес Селвин, по-прежнему поглаживая пешку. – Анна не имела права на Клавис, но забрала его как последняя воровка. К счастью, она так спешила, что рассыпала шахматы, когда предательски покидала дом своего отца. Она наскоро собрала фигуры и сбежала, не заметив, что одна пешка закатилась под диван. Пешка, которая хранится в нашей семье вот уже пять столетий.
Раймонд опустил взгляд на одинокую фигурку. Изящная работа мастера не оставляла сомнений в ее ценности, а тонкая резьба в основании пешки, ее изящная и плавная форма и даже сам материал о чем-то ему напоминали. Он прищурился, пытаясь как можно лучше разглядеть маленькое сокровище Селвина, и через минуту его лицо озарила широкая улыбка, смутившая даже Пожирателя смерти.
– Мне жаль, что в прошлом мой род так несправедливо обошелся с вашей семьей, хоть это и был выбор самой Анны Стейнфорд, – сказал Раймонд, в голове которого созрел самый безумный план из всех, что только можно было придумать. – Поэтому я хочу заключить с вами сделку.
– Вы не перестаете меня удивлять, мистер Певерелл, – признался Селвин. Впрочем, по его лицу невозможно было увидеть, действительно ли он удивлен или только говорит об этом. – Что же вы готовы мне предложить?
– Вы хотите вернуть себе Клавис, собрать утерянный комплект шахмат, не так ли? – задал Раймонд риторический вопрос и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Я же хочу быть уверенным в том, что моей жизни ничто не угрожает и что оджнажды я не проснусь без пальца на левой руке.
Раймонд выдержал паузу, и на этот раз Селвин слегка кивнул, призывая его продолжать.
– Я дам вам еще одну фигуру из Цезариона, – пообещал Раймонд, – взамен на услугу.
– Вы же понимаете, что я не могу ослушаться приказа и оставить камень у вас…
– Я прошу вовсе не об этом, – сказал юноша и замолчал.
Затем Райомнд набрал в грудь побольше воздуха и на одном дыхании выпалил:
– Я хочу, чтобы вы привели меня к Темному Лорду и я сам отдал ему перстень Певереллов.
Продолжение здесь.
@темы: Гарри Поттер, фанфик, Проходная пешка