Дома!

Вот я и вернулась из Китая! 16 градусов после 36 — это как-то немного грустно... Но родные стены все равно согревают лучше))

@темы: путешествия

---

Проходная пешка. Главы 38-39

Продолжение фанфика "Проходная пешка". Начало здесь.

ГЛАВА 38

Шахматы – энциклопедия судьбоносных ситуаций, способов действия и их возможных последствий.

Драко с самого утра был на ногах, что крайне редко случалось по воскресеньям. Но в этот раз у него появилась веская причина вскочить пораньше – он раздавал указания. Гоблины, буквально заполонившие дом на площади Гриммо, беспрекословно ему подчинялись, реставрируя стены и меняя паркет. Только Крахорм, серокожий гоблин-прораб в кожаном шлеме, позволял себе иногда спорить с Малфоем, давая весьма дельные советы по обустройству особняка. Драко казалось, что Крахорм переступает через себя, объясняя прописные истины человеку, ничего не смыслящему в строительстве, однако внешне гоблин никак не проявлял своего неуважения: его поклоны оставались такими же низкими, а хриплый голос невыразительным.
Вчерашний день Драко потратил на осмотр дома, знакомство с престарелым домовиком Кричером и обсуждение проведенных и предстоящих работ с Крахормом. Все эти действия разбавлялись проклятьями в сторону Раймонда Певерелла, который порталом отправил его сюда без всякого предупреждения и, по-видимому, не собирался присоединяться. Впрочем, слизеринец рад был выбраться из стен Хогвартса даже таким странным способом. К счастью, многие комнаты его будущего дома уже были приведены в порядок и оказались пригодными для жилья, что позволило Драко остаться здесь на ночь, не испытывая никакого дискомфорта. Просторный холл, без сомнения обработанный чарами Незримого расширения, так сиял новизной, что даже выложенный причудливым узором пол отражал свет огромной люстры, будто был сделан не из камня, а из сверкающего стекла. Из коридора, ведущего в гостиную, исчезли портреты давно почивших Блэков и вместо них друг напротив друга красовались высокие зеркала, перемежающиеся витиеватыми бра в виде лилий. Те же золотистые узоры лилий можно было увидеть в гостиной на обоях из зеленого шелка. Разглядывая тонкие контуры цветка, входящего в герб Малфоев, Драко не знал, как воспринимать его присутствие в этом доме – как неуклюжее утешение или злую насмешку человеку, который собирался сменить свой род.
– Как прикажете оформить хозяйскую спальню? – задал очередной вопрос Крахорм, входя в комнату вслед за юношей. – Если пожелаете, мы можем сделать точную копию ваших покоев в Малфой-мэноре.
Драко огляделся. Сегодня он спал в комнате для гостей, но пора было подумать и о своей собственной спальне. Сейчас это было абсолютно пустое помещение с нишей для кровати и старым камином с противоположной стороны.
– Нет, не надо, – чуть помедлив, отмел предложение гоблина Драко. – Как ни старайся, этот дом не превратить в поместье Малфоев. Не стоит и пытаться.
Гоблин никак не отреагировал на слова юноши и продолжил стоять в дверях в ожидании дальнейших указаний.
– Мне нравится этот камин, – заметил Драко, подойдя к металлической решетке, изображающей драконов. Их хитросплетение и впрямь было искусной работой, разве что несколько потрепанной временем и небрежным обращением: прутья в нескольких местах погнулись, а каменная кладка на портале раскрошилась. – Вы можете его отреставрировать?
– Разумеется, – ответил Крахорм, слегка дернув правым ухом, как будто его только что оскорбили подобным вопросом. – Что-нибудь еще?
– Напротив камина диван и журнальный столик, – распорядился Малфой, окидывая взглядом комнату. – В нише кровать.
– Позвольте спросить, из какого материала?
– Не светлого, – сказал Драко и задумчиво склонил голову набок. – Вы можете что-нибудь посоветовать?
– Как насчет эбенового дерева? – предложил гоблин, все так же стоя в дверях. – Хорошо восстанавливает после магического истощения и оберегает от кошмаров – прекрасный вариант для спальни.
– Хорошо.
– Но я бы советовал использовать вставки из молочного дуба и светлый текстиль, иначе комната будет выглядеть слишком мрачно.
– Хорошо, – снова повторил Драко, выглядывая в окно: скучный серый Лондон показался снаружи. – Бежевые шторы и такой же ковер с длинным ворсом. И ради Мерлина, наложите магическую иллюзию на окна!
– С видом на Уилтшир?
– Нет, – решительно ответил Драко, всматриваясь в пасмурное лондонское небо, – не Уилтшир.
– Тогда что?
– Что угодно, только не Уилтшир! – прикрикнул Малфой, разворачиваясь на каблуках. На сером лице Крахорма не отразилось и тени испуга.
– Как насчет вида на Азкабан? – донесся из коридора знакомый голос. Гоблин поторопился покинуть комнату, и туда вошли двое – Раймонд Певерелл и высокий мужчина с очень светлыми волосами, зачесанными назад.
– Все шутишь, Певерелл? – еле сдерживая свой гнев, почти прошипел Малфой.
– Вовсе нет, на Азкабане и правда потрясающие пейзажи, – сказал Раймонд, тоже подходя к окну. – Тебе стоит там как-нибудь побывать.
– Только после тебя, – скрипнул зубами Драко, и на этом его терпение лопнуло. – Какого черта, Певерелл! Ты впихнул мне в руки портал, хотя я еще не дал своего согласия на обряд, и заявился следом спустя сутки! Ты в курсе, что в Хогвартсе отслеживаются перемещения с помощью порталов?
– Не переживай из-за этого, – сказал Раймонд, поднимая обе руки в примирительном жесте. – Дамблдор сам дал мне этот портал, чтобы я переместился на площадь Гриммо. Ведь он считает, что я готовлюсь возглавить род Блэков и всячески это поощряет.
– Ты? Впрочем, неважно… – пресек сам себя Малфой уже гораздо более спокойным тоном. – Гораздо интереснее, как ты сам оказался здесь.
– У меня есть свой портал на кровной защите, его нельзя отследить, – вкратце поделился Раймонд и как можно быстрее перевел разговор в другое русло. – Думаю, ты будешь рад услышать, что мистер Шинглтон-Малфой готов прямо сейчас дать Непреложный обет, о котором мы говорили.
– Мистер Шинглтон-Малфой? – растягивая гласные, повторил слизеринец и с ненавистью уставился на высокого блондина. – Конечно же, я безмерно рад.
– Ваш сарказм объясним, Драко, но несколько неуместен, – холодно прозвучало в ответ. Невозмутимости новоиспеченного лорда Малфоя мог позавидовать сам Люциус, если бы, конечно, был еще жив.
– Не смейте называть меня по имени!
– Прошу прощения, – все так же бесстрастно ответил мужчина, – но я сделал это лишь потому, что не знаю, по какой фамилии к вам обращаться. Так вы решились возглавить род Блэков или все же испугались ответственности, которая ляжет на вас в этом случае?
– Да как вы смеете говорить, что я испугался!
– Значит, нет? – уточнил Гаспар и удовлетворенно кивнул. – Что ж, тогда я счастлив помочь вам и сделать все, что в моих силах.
– Ты! Проклятый баст…
– Достаточно! – перебил однокурсника Раймонд и, дождавшись тишины, продолжил: – Я понимаю, что о дружбе здесь не может быть и речи, но как насчет сотрудничества? Каждый из нас преследует свои цели в этом союзе, и почему бы сейчас не забыть об эмоциях, положившись на то, что подсказывает голос разума?
Драко, которому была адресована эта речь, стоял, поджав губы и сжав кулаки, и не проронил в ответ ни слова.
– У тебя было достаточно времени обдумать мое предложение, – снова обратился к слизеринцу Раймонд. – Так ты даешь свое согласие на вступление в род Блэков?
– Я хочу знать, – медленно начал Драко, взвешивая каждое слово, – в каком состоянии находятся счета Блэков.
– Это легко. Кричер! – позвал Раймонд и приказал старому эльфу, с громким хлопком появившемуся перед ним: – Принеси мне ту большую шкатулку, с гербом Блэков на крышке.
Домовик молча поклонился и исчез, а через секунду перед Драко лежали выписки из «Гринготтса», которые Раймонд достал из принесенного Кричером ларца.
– Все в порядке?
– Если не считать того, что я теперь немногим богаче Уизли, – скривив губы, ответил Драко. – Почти все деньги ушли на восстановление особняка.
– Что поделать, теперь тебе надо заботиться о доходе семьи, – пожал плечами Раймонд, доставая из той же шкатулки довольно толстую книгу в кожаном переплете. – Денег хватит на первое время, но тебе уже следует задуматься о предстоящих заработках. Можешь даже вложиться в какое-нибудь дело, твое текущее состояние это позволяет.
– Разберусь, – бросил Драко, но теперь его голос звучал скорее задумчиво, чем зло. – Еще я хочу, чтобы Непреложный обет об обязательстве принять меня или моего сына в род Малфоев был дан сейчас, перед обрядом.
Раймонд лишь вопросительно посмотрел на Гаспара.
– Так и было условлено, – кивнул мужчина, наблюдающий за Драко из-под полуопущенных век.
– И последнее, – произнес Драко, обращаясь прежде всего к Певереллу. – Если он узнает о том, что я стал Блэком…
– Я подумал об этом, – понимающе сказал Раймонд и открыл книгу, которую до этого держал в руках. – Я бы тоже не хотел афишировать твое принятие в род Блэков. По личным причинам. Но, к счастью, в здешней библиотеке мне удалось найти лазейку, позволяющую избежать обращения в Визенгамот. Для этого требуется присутствие двух поручителей – глав волшебных родов. С ними обряд принятия в род будет считаться действительным, но твое имя во всех документах останется прежним до тех пор, пока ты сам не заявишь о том, что стал Блэком.
С этими словами Раймонд протянул Драко раскрытую книгу и замер в ожидании ответа. Некоторое время Малфой молча читал убористый текст, а затем поднял удивленный взгляд на собеседника.
– Закон 1644 года? Ты серьезно?
– Абсолютно, – уверенно ответил Раймонд; в его голосе и впрямь не было сомнения. – С точки зрения магии не нужны даже поручители – достаточно просто надеть кольцо на безымянный палец левый руки и объявить себя главой рода. Если родовое кольцо, будучи мощным артефактом, примет тебя, ничего больше и не надо. Но есть еще и юридическая сторона, а следуя ей, каждый волшебник, вступающий в род, должен обратиться в Визенгамот, дабы его новое имя отразилось во всех документах, включая «Природную знать».
– Именно таким способом, например, шел я, – вставил Шинглтон, подтверждая слова Раймонда. – В этом случае не удается избежать широкой огласки. Однако если бы я проигнорировал Визенгамот, то нарушил бы закон, а минимальное наказание за это – штраф в размере, с трудом покрываемом даже состоянием Малфоев.
– Верно, – снова взял слово Раймонд и указал на книгу. – Но закон 1644 года, о котором все давно забыли, позволяет пойти другим путем. Человек, вступающий в род в присутствии двух поручителей, формально уже не скрывает свое новое имя от общественности. Если твой секрет раскроется, тебя не смогут отдать под суд.
– Надо думать, от суда меня спасете именно вы? – скептически спросил Драко, оглядывая гостей.
– Кто же еще? – с улыбкой подтвердил его догадку Раймонд, доставая из ларца коробочку с родовым перстнем Блэков. – Если ты, конечно, позволишь лорду Малфою и лорду Певереллу стать твоими поручителями.
Драко с прищуром посмотрел на обоих и после недолгих размышлений согласно кивнул.
– Что ж, тогда не будем терять время, – сделал вывод Гаспар Шинглтон и протянул руку, готовый произнести слова клятвы.

***

В обновленном холле дома на площади Гриммо портрет Вальбурги Блэк был спрятан за потайной дверцей, имитирующей зеркало в золотой раме. Если бы Раймонд не знал, где раньше висела картина, то никогда бы не догадался, что сварливая старуха и сейчас занимает это место. Решение гоблинов с зеркалом-дверью показалось Раймонду весьма удобным – теперь можно было не опасаться того, что портьеры раскроются в самый неподходящий момент и коридор огласится потоком однообразной брани.
– Миссис Блэк?
– Кто посмел?.. – начала было Вальбурга, но, поморгав подслеповатыми глазками, быстро сменила гнев на милость. – Ах, это вы, Раймонд! Я уж подумала, что один из этих грязных гоблинов, снующих по всему дому, вдруг решил разбудить меня.
– Нет, мэм, они бы не посмели, – заверил ее Раймонд, присаживаясь на изящную банкетку, сменившую хромоногий стул. – Потерпите еще немного, скоро ремонтные работы будут окончены и в доме воцарится покой. Теперь у рода Блэк появился глава.
– Мальчик Драко уже совершил ритуал? – с нетерпением в голосе спросила Вальбурга. Ее глаза загорелись сумасшедшим огнем, а губы растянулись в пугающей улыбке.
– Да, мы только закончили, – ответил Раймонд, неуютно поежившись под пристальным взглядом старухи. – Сейчас он отдыхает, обряд отнял у него много сил. Но вы можете быть спокойны – все прошло прекрасно.
– Слава Мерлину! – вознесла хвалу Вальбурга и в следующую секунду пристально посмотрела на Раймонда. – Надо думать, теперь вы ждете ответов на свои вопросы.
– Как мы и договаривались.
– Блэки всегда выполняют свои обещания, – гордо промолвил портрет, не сводя глаз с Певерелла. – Не знаю, что вас так заинтересовало в хоркруксах, но я и правда одна из немногих, кто знает их секрет.
– В чем же он заключается, миссис Блэк? – спросил Раймонд, подавшись вперед. – Признаться, я слишком долго ждал этого рассказа, и мое терпение на исходе.
– Понимаю-понимаю, но ваше ожидание оправдано, – проговорила Вальбурга, как будто специально оттягивая момент откровения. Раймонду лишь оставалось молча ждать, когда же старуха соизволит приоткрыть завесу тайны. – Дело в том, что вопреки заверениям некоторых волшебников хоркрукс невозможно уничтожить.
Раймонд молчал. Мысль, только что высказанная Вальбургой Блэк, не укладывалась у него в голове.
– Вы хотите сказать, что человек, создавший хоркрукс, действительно бессмертен?
– Нет-нет, я сказала, что хоркрукс нельзя уничтожить, но это не значит, что невозможно победить мага с хоркруксом, – возразила старуха, поправив свой черный чепец. – Мой сын Регулус хотел избавиться от хоркрукса Темного Лорда. Я узнала об этом уже после его смерти, когда Кричер принес в этот дом медальон Слизерина. Я видела, как домовик пытался разрушить хоркрукс – разумеется, безуспешно, ведь ему не хватало для этого магической мощи. Я знаю лишь два средства, способные разрушить подобную вещь, – это яд василиска и Адское пламя.
– То есть разрушительная магия, мощность которой превышает восемьдесят каннетов, – задумчиво произнес Раймонд, пытаясь собрать воедино все кусочки мозаики. Он вспомнил, как трудно было найти пропитку для его волшебной палочки; вспомнил, как выбирал между слезами феникса, кровью единорога и ядом василиска. Из них только последний несет в себе магию разрушения, почти равную заклинанию Адского пламени. – Что ж, это вполне логично. Но получается, что хоркрукс все же можно уничтожить.
– Разрушить, Раймонд, разрушить! – вновь поправила его Вальбурга. – Это лишь освободит заключенную в нем магическую энергию – настолько темную и пугающую, что мне страшно представить последствия этого освобождения.
– Постойте, я не понимаю…
– Ох, Раймонд, я была лучшего мнения о вас, – покачала головой старая женщина, но все же снизошла до объяснения: – Вспомните фундаментальный закон сохранения магии. Что происходит после смерти волшебника?
В голове Раймонда снова проснулись воспоминания. Кабинет защиты от Темных искусств. Селвин посреди класса в окружении шестикурсников. И его слова, повисшие в воздухе: «Любой уважающий себя наследник рода должен знать, что магия не терпит пустоты. Что происходит, когда волшебник умирает?»
– Ну конечно! – воскликнул Раймонд, хлопнув ладонью по лбу. – Если магия не может раствориться в пространстве, то она сливается либо с магией ближайшего родственника, либо с магией победителя. Но ведь суть хоркрукса в том, что он отделен даже от души своего хозяина! После разрушения оболочки он не может найти себе пристанище, верно?
– Да, – согласно кивнула Вальбурга, – не может из-за сути обряда, с помощью которого он был создан. Есть только одно исключение – тот случай, когда хоркруксом делают живое существо. Это очень опасно не только потому, что их сознания объединяются, создавая неделимую сущность. Но кроме этого, помещая кусочек своей души в животное или в другого человека, маг жертвует защитой хоркрукса – теперь его можно будет уничтожить и без помощи мощных разрушительных чар, достаточно просто убить носителя хоркрукса.
На несколько минут холл погрузился в тишину. Раймонд судорожно обдумывал полученную информацию, пытаясь понять, какую пользу может вынести из нее. Не оставалось сомнений, что Волдеморт поместил в его тело хоркрукс – видимо, это наследство от Гарри Поттера, которым он был до совершенного обряда. Том, как выразился сам Поттер, паразитирует в его душе, пытаясь полностью завладеть сознанием Раймонда. Со смертью Раймонда умрет и Том, но можно ли избавиться от хоркрукса и при этом остаться в живых?
– А что произойдет, если все же разрушить хоркрукс? – спросил юноша, вновь поднимая взгляд на портрет. – Его магия чужеродна этому миру – слишком темна и самобытна. Найти пристанище за счет своей природы она тоже не может. Так что ей остается?
– А вот это, Раймонд, и есть тот секрет, который я хранила долгие годы, – призналась Вальбурга страшным шепотом. – Вырвавшийся на свободу хоркрукс уничтожит этот мир.
Холл снова окутала минутная тишина.
– Простите, что?
– Мои слова звучат слишком пафосно, не так ли? – усмехнулась старуха. – Я, конечно, слегка преувеличила. Он уничтожит мир в том виде, каким мы его знаем. Будь здесь Орион, он бы подсказал умное словечко, чтобы объяснить этот эффект: что-то вроде магического коллапса или чего-то подобного – я не буду даже пытаться подобрать подходящий термин. Но магия хоркрукса – злая, полная ненависти, мечтающая уничтожить все на своем пути – будет желать силы. И поверьте, Раймонд, ее жажда силы беспредельна. Она высосет магию из этого мира быстрее, чем вы успеете понять, что происходит. Но тогда уже все будет кончено.
– Но вы сказали, – хриплым от волнения голосом произнес Раймонд, – что можно победить волшебника, создавшего хоркрукс. Как же это сделать, если уничтожить сам хоркрукс невозможно?
– Верно. Сначала надо лишить его этого хоркрукса и вернуть в прежнее состояние, – степенно ответила Вальбурга, складывая руки в замок. – Хоть суть хоркрукса и в обособленности, он всегда будет стремиться к большей части души мага. Поэтому создав хоркрукс, волшебник прячет его вдалеке от себя, избегая обратного слияния. Вот почему некоторые рискуют, используя для этого живое существо. Ведь, обладая собственным сознанием, хоркрукс уже не испытывает потребности в объединении; его можно держать рядом с собой, защищая, когда это потребуется.
Все правильно, подумал Раймонд, здесь приходится выбирать: защищенный хоркрукс вдалеке, где ты не можешь его контролировать, или слабый вблизи, под постоянным присмотром. Странно то, что Волдеморт, сделав вместилищем своей души Гарри Поттера, постоянно пытался его убить. Что ж, вывод тут может быть только один: Темный Лорд не знает о том, что в Поттере находился его хоркрукс. Можно ли это использовать в своих целях? Получится ли у него одурачить одного из самых сильных магов современности?
– О чем вы задумались, Раймонд? – поинтересовалась Вальбурга, заставляя юношу вынырнуть из своих размышлений. – Уж не намерены ли вы создать собственный хоркрукс?
– Вы думаете, я способен на это? – спросил Певерелл, у которого даже от мысли о подобном ритуале мурашки бежали по коже. – Разве для его создания не требуется убить человека?
– Это лишь одно из условий. Жертва крови, – пояснила Вальбурга, кривя рот в отвратительной хищной улыбке. – Оно кажется вам таким трудным?
– Дело не в трудности…
– Так в чем же? – жадно продолжала свои расспросы старуха. – Думаете, какое-то отребье больше достойно жизни, чем вы? Что мразью, заслуживающей лишь валяться у ног благородных, нельзя пожертвовать ради великой цели?
– Миссис Блэк… – одними губами прошептал Раймонд, пораженный внезапной догадкой. – Только не говорите мне, что этот портрет – ваш хоркрукс…
Старуха с картины гадко улыбнулась на слова молодого человека, ее глаза вновь засияли сумасшедшим огнем.
– Вы сразу поняли, что этот портрет необычен, не так ли? – довольно произнесла она, облизывая тонкие губы. – Не знали, в чем дело, но все же чувствовали, верно?
– П-пожалуй, – признался Раймонд, не сумев сдержать дрожи в голосе. – Но зачем? Кого же вы?..
– Своего мужа! – призналась Вальбурга с какой-то особой яростью. Раймонд с отвращением наблюдал, как из правого уголка ее рта стекает слюна, будто у бешеной собаки. – Это он! Это Орион виноват в смерти Регулуса! Он не остановил его в тот день, забив мальчику голову всякой дрянью об искуплении! Проклятая тварь! Мерзавец! Убийца моего ребенка!
Раймонд обхватил голову руками и зажмурился, не желая слышать этих безумных криков и видеть бешено вращающихся глаз. Сумасшествие преследовало его повсюду – сначала Мемория Этерн, запутавшаяся в своих экспериментах и в самой себе, теперь Вальбурга Блэк, обезумевшая от горя и убившая собственного мужа. А ведь верно, Регулус и Орион погибли в один год, последнему едва исполнилось пятьдесят лет – удивительно малый срок для волшебника. Видимо, Вальбурга и правда слепо любила своего младшего сына, раз из-за его смерти повредилась в рассудке и подняла руку на собственного супруга. Что же произошло между ними? Нет, он не хочет этого знать! Случайная фраза, жест или просто больные фантазии женщины – что угодно могло привести к этому трагическому концу. Но что пугало Раймонда больше всего – она не просто убила, а совершила обряд создания хоркрукса. Она создала этот портрет, призванный спустя годы наблюдать за тем, как пустеет и гниет изнутри родовое гнездо, чтобы однажды, в такой день, как сегодня, улыбнуться своей хищной улыбкой, радуясь возрождению древнейшего и благороднейшего семейства Блэков.
Все еще прижимая ладони к ушам, Раймонд поднялся с банкетки и почти наощупь добрался до портрета, не желающего умолкать. Кривясь от оглушительного крика старухи, юноша взялся за зеркало и как можно быстрее задвинул его на место. Наступила тишина, но в ушах все еще раздавались отвратительные оскорбления в адрес человека, погибшего много лет назад от руки сумасшедшей жены. Пытаясь опомниться, Раймонд поднял глаза и бездумно уставился в зеркало, скрывающее картину. На какое-то мгновение ему показалось, что оттуда на него посмотрели вытаращенные глаза Вальбурги, и юноша в страхе отшатнулся. Нет, показалось… Он снова приблизился к зеркалу: привычные черные волосы, все те же зеленые глаза. Разве что бледность разлилась по щекам, но больше ничего необычного нельзя было разглядеть в отражении красивого, но испуганного лица. Однако молодой лорд Певерелл никак не мог отделаться от мысли, что вместе с ним в это зеркало смотрится кто-то еще, запрятанный в глубине его души. Кто-то, готовый терпеливо ждать, когда настанет момент, чтобы вырваться на свободу, сминая разум Раймонда, словно исписанный клочок ненужного пергамента.

ГЛАВА 39

Фигура долго бездействовавшая, внезапно может обрести страшную силу. Для этого нужно, чтобы партия продолжалась.

Впервые за свою сознательную жизнь, пусть и укладывающуюся в два полных месяца, Раймонд почувствовал, что обрел настоящий дом. Азкабан и раньше был ему дорог, но теперь, когда во всем стала проявляться заботливая рука хозяина, его привычки и интересы, замок стал особенно близок, прочно заняв свое место в сердце юноши.
Казалось, Азкабан заботливо оберегает сон Раймонда, отгоняя назойливые мысли и пустые тревоги. Слова, сказанные вчера Вальбургой Блэк, беспокоили его и наводили на размышления, но не более. Наверное, потому, что до конца он в них так и не поверил – слишком уж невероятными казались последствия. А возможно, причина крылась в Мираж, в ее светлой улыбке и задорном блеске глаз, который невольно успокаивал юношу. Глядя на нее, Раймонд не мог поверить, что эта девушка уже давно принадлежит другому миру, ведь в ней было больше жизни, чем во многих других. Возможно, даже больше, чем в нем самом.
– А я ведь вас предупреждал, Раймонд, – укоризненно прозвучал голос сэра Генриха, – она уже не человек.
– О чем вы? – недоуменно спросил Раймонд, поднимая взгляд на картину. – Не понимаю.
– Все вы прекрасно поняли, – проворчал портрет, неодобрительно косясь на юношу. – Я говорю о том, что вы питаете к Мираж вполне определенные чувства.
– С чего вы взяли? – вскинул брови Раймонд, пододвигая к себе три крупных яйца, похожих на булыжники с маленькими шероховатыми шишечками. По расчетам Певерелла, из них с минуты на минуту должны были вылупиться детеныши радужного дракона, что заставило его вскочить сегодня посреди ночи, опасаясь упустить редчайший шанс присутствовать при их рождении.
– Это видно по глупой улыбке, с которой вы пялитесь в пространство на протяжении вот уже получаса, – заметил сэр Геллерт, поправляя свои очки.
– Кхм… Вообще-то, я думал о драконах, – буркнул юноша, постаравшись, чтобы его голос звучали уверенно.
– Раймонд, я прожил достаточно долгую жизнь, чтобы отличить физиономию влюбленного человека от любой другой, – заявил портрет, скрестив руки на груди. – Поверьте старику: думая о драконах, люди так не улыбаются.
– Скажите это Хагриду…
– Не уклоняйтесь от темы, – строго сказал Генрих Геллерт. – И не забывайте, что я отец Миры.
Вероятно, сэр Геллерт хотел, чтобы его слова прозвучали угрожающе, но добился лишь обратного эффекта. Раймонд с минуту пристально разглядывал картину, после чего произнес голосом, не терпящим никаких возражений:
– Так расскажите мне о ней.
– Что?
– Расскажите о Мираж, – повторил Раймонд, напрочь забыв о драконах. – Что она любила? Чем увлекалась? Как умерла такой молодой? И почему ее призрак остался здесь, в замке Певереллов, не имеющих никакого отношения к роду Геллертов?
– Ох, Раймонд, я же говорил вам… – начал было старичок на портрете, но встретив неумолимый взгляд юного лорда, не стал заканчивать свою и без того понятную фразу. – Зачем вам это?
– Я хочу знать.
– Чтобы мучить себя? Поймите: то, о чем вы мечтаете, невозможно…
– Мы живем в волшебном мире, сэр Геллерт, – абсолютно серьезно произнес Раймонд. – Здесь нельзя быть уверенным в том, что возможно, а что нет.
Некоторое время они молчали, неотрывно глядя друг на друга. Затем Генрих Геллерт тяжело вздохнул, выдавая этим свое поражение.
– Вы зря думаете, что Геллерты никак не связаны с Певереллами, – начал он, заставив юношу нахмуриться. – Когда Мираж исполнилось шестнадцать, она была помолвлена с Актором, сыном Артемиуса Певерелла.
– Постойте, – прервал его речь Раймонд, исподлобья уставившийся на портрет. – Тот самый сын, который бежал из дома с Анной Стейнфорд?
– Мда, неприятная вышла история, – пробормотал сэр Геллерт, нервно протирая свои очки. – Думаю, вы понимаете, почему я не хочу вспоминать об этом?
– Сэр Геллерт, вы пытаетесь уйти от ответа, – укоризненно произнес Раймонд. – Даже не надейтесь, что я пожалею ваши чувства и перестану донимать своими расспросами.
– Ну… Собственно, здесь и говорить не о чем, – быстро сказал портрет, снова насаживая очки на кончик носа. – Девочку сгубила несчастная любовь.
– Вы принимаете меня за идиота? – не выдержал Раймонд и, вскочив с дивана, подошел впритык к живой картине. – Вы и правда думаете, что я поверю, будто Мираж умерла из-за побега жениха? Мне прекрасно известно, насколько она сильна духом, сэр Геллерт, так что не делайте из меня дурака!
Портрет издал еще один тяжелый вздох и почти обреченно спросил:
– Что вы от меня хотите, Раймонд?
– Правды, – тут же выпалил юный лорд, не сводя со старика настойчивого взгляда. – В этом ведь снова замешаны Тринити, верно?
– Тринити? О чем это вы хо…
– Я хочу сказать, что только слепой не заметит такие совпадения, – резко прервал собеседника Раймонд. – Селвин говорил мне, что Ричард Стейнфорд создал шахматы, позволяющие своему владельцу предсказывать действия других людей. Выходит, его дочь сбегает с Актором Певереллом, прихватив Клавис Цезариона. Мираж, как невеста Певерелла, находилась здесь, в этом замке. Она имеет какое-то отношение к оставшимся частям Тринити?
Портрет упрямо поджал губы и непривычно нахмурил брови. Все в его внешнем виде говорило о нежелании поддерживать затронутую тему.
– Сэр Геллерт, прошу вас, ответьте, – уже мягче произнес Раймонд. – Вы знаете, я не отступлю, и вряд ли неведение приведет к чему-то хорошему.
– В этом вы правы, – вынужден был согласиться человек с картины. Он некоторое время помолчал, устало прикрыв глаза, после чего нехотя выдавил из себя: – Тринити, получившее название Цезарион, действительно создали мы втроем: Ричард Стейнфорд, Артемиус Певерелл и ваш покорный слуга. Но вы ведь и так догадались об этом?
– Да, – согласился Раймонд и, поймав вопросительный взгляд сэра Геллерта, пояснил: – За все это время мне удалось узнать о трех Тринити. Самый древний из них называется Душа Основателей, о нем мне рассказал Дамблдор. Его мощь заключена в диадеме Равенкло, которая позволяет получить знания основателей Хогвартса. И как я понял, эти три вещи в свое время активно искал Волдеморт, а когда завладел ими, в каждую пометил часть своей души, превратив Тринити еще и в хоркруксы.
– О хоркруксах мне ничего неизвестно, – проворчал сэр Геллерт, – но в целом все верно. Душа Основателей – первое известное в истории магии Тринити. Думаю, именно Ровена Равенкло изобрела этот обряд.
– Братья Певереллы спустя три столетия восстановили его, не так ли? – спросил Раймонд и продолжил, не дожидаясь ответа. – Возможно, они нашли какие-то записи Равенкло, когда находились в Хогвартсе… И создали Дары Смерти, способные сделать человека бессмертным. Вот почему Волдеморт так хочет заполучить и это Тринити, вот почему ему так нужно мое кольцо.
Раймонд замолчал, погрузившись в свои размышления. Сэр Геллерт ему не мешал, не собираясь нарушать наступившую тишину.
– Этот секрет хранился в роду Певереллов два века, пока…
Раймонд сделал выразительную паузу, давая возможность портрету продолжить фразу за него. Тот помялся, но все же заговорил:
– Пока Артемиус не поделился им с Альбертом Гриндевальдом – молодым и амбициозным волшебником, достаточно тесно связанным с миром магглов, кстати говоря.
– Так это ему пришла в голову идея создать Цезарион? – уточнил Раймонд, возвращаясь к своему месту на диване. – В чем суть этого Тринити?
– Управление людьми, – коротко ответил сэр Геллерт. – Внушение, влияние на сознание и все в таком роде.
– Вы хотите сказать, – севшим голосом произнес Раймонд, – что своими руками создали артефакт, способный превратить всех людей в стадо легко управляемых баранов?
– Раймонд, послушайте… Наше время было иным. Кровопролитные войны, длившиеся десятилетиями. Церковь, преследовавшая нас по пятам. Постоянная борьба за власть, остановить которую мог только человек новой эпохи. И мы хотели сотворить этого человека – мага, способного принести мир в это царство раздора и беспрерывной борьбы.
Портрет замолчал. На столе перед Раймондом начало потрескивать одно из яиц, он опустил взгляд на него, обдумывая слова старика.
– Время, сэр Геллерт, всегда одинаково, – наконец произнес юный лорд, не обращая внимания на то, как второе яйцо стало едва заметно подпрыгивать на лакированной поверхности стола. – Войны, преследования, интриги никуда не денутся. Неужели вы надеялись изменить порядок вещей появлением одного человека, в руки которого собирались вложить судьбы миллионов?
– История знает людей, которые меняли судьбы миллионов и без Тринити.
– Вы хотели сказать: которые их уничтожали, – поправил Раймонд. – Какова вероятность того, что волшебник, наделенный безграничной властью, станет спасителем, а не злодеем?
– Возможно, сейчас эта затея кажется безумной, – признался сэр Геллерт, уставившись куда-то вдаль, будто пытался там разглядеть что-то из своего прошлого, – но тогда мы верили в то, что у нас получится. Мы все были мечтателями, и кто знал, что эти мечты заведут нас так далеко.
Раймонд не сводил глаз с серой скорлупы, покрывшейся частой сеточкой трещин, но мысли его были далеко отсюда. Он подумал, что мечты – это, пожалуй, единственное, что заставляет жизнь вокруг меняться. Если бы основатели Хогвартса не мечтали оставить свои знания потомкам, не было бы сейчас самой известной английской школы магии и Тринити бы тоже не было. Если бы Волдеморт не мечтал превзойти всех людей на свете, первая магическая война не унесла бы жизни тысяч волшебников и Раймонду сейчас не пришлось бы искать хоркруксы. Если бы Мемория не мечтала открыть секрет родовой памяти, она бы не сошла с ума, а если бы Шинглтон не мечтал выбиться в люди, скольких бы заклинаний и изобретений лишился этот мир…
– У меня тоже есть мечта, – тихо произнес Раймонд, но его голос был перебит странным звуком, напоминавшим клекот.
Первый радужный дракон уже появился на свет и теперь не отрывал от юноши своих огромных ярко-желтых глаз.

***

– Эммм… Раймонд?
Певерелл резко оглянулся и тут же поймал взгляд неуверенного Невилла Лонгботтома. Полноватый парень переминался с ноги на ногу, уже, видимо, жалея, что решился подойти к однокурснику.
– Чего тебе? – не слишком заботясь о вежливости, бросил Раймонд, отчего гриффиндорец окончательно смутился. – Насчет занятий?
– Д-да, – ответил Невилл, взяв себя в руки, – профессор Макгонагалл сказала, чтобы я подошел к тебе за помощью. Понимаешь, к среде надо отработать новые заклинания по чарам, а у меня с этим…
– Ясно, – отрубил Раймонд, мысленно распрощавшись со свободным вечером на сегодня. – У меня после обеда прорицания и зелья, а потом еще самому уроки делать. Я бы мог позаниматься с тобой сейчас, но у тебя ведь травология?
– Ну… Честно говоря, профессор Спраут освободила меня от занятий на две недели, чтобы я мог вести свой проект, – признался Невилл, слегка покраснев. – Обычно я все равно хожу на ее уроки, но в этот раз могу и пропустить.
– Ты уверен? – переспросил Раймонд, чертыхнувшись про себя. – Плохо будет, если из-за чар ты запустишь еще и травологию.
– О, с этим у меня все нормально, не волнуйся! – уверил его гриффиндорец. – Профессор Спраут говорит, что я ее лучший ученик за последние десять лет. То есть я не хвастаюсь… Просто, понимаешь, травология – это единственное, что у меня действительно получается.
Невилл снова смутился и уставился в пол. Раймонд собрал в кулак все свои силы, чтобы сдержать обреченный вздох.
– Понятно… Тогда нам нужен какой-нибудь пустой класс для занятий. Есть что-то на примете?
– Кажется, на третьем этаже был один заброшенный кабинет… – задумчиво сказал Невилл и, воодушевленный согласием Раймонда, направился к лестнице. Тот, отнюдь не светясь энтузиазмом, последовал за ним.
Раймонд много думал о том, зачем Макгонагалл так настойчиво сводит его со своим студентом. И в конце концов сделал единственно возможный вывод: этого хотел Дамблдор. Юноша ни капли не верил в то, что причиной подобных «отработок» и правда была низкая успеваемость Лонгботтома; директор явно преследовал скрытые цели. Но вот какие? Зачем так упрямо пытаться сблизить совершенно разных людей? Очевидно, ответ на этот вопрос крылся в самом Невилле... Дамблдор хочет чего-то добиться от него и, судя по всему, собирается это сделать с помощью Раймонда.
– Кажется, это здесь, – неуверенно объявил гриффиндорец, остановившись напротив самой обычной двери. Затем он осторожно приоткрыл ее и, заглянув внутрь, добавил: – Да, точно здесь. Никого нет.
– Ну, так заходи, – нетерпеливо сказал Раймонд и, когда покрасневший Лонгботтом зашел в класс, тоже заглянул внутрь.
Кабинет был самым что ни на есть обыкновенным, довольно просторным и полупустым. У одной стены, рядом с доской, стоял большой стол, покрытый толстым слоем пыли; вдоль другой покоилось несколько парт и стульев со сломанными ножками или спинками. Все здесь говорило о том, что класс действительно был заброшен и теперь служил складом для никому не нужных или требующих ремонта вещей.
– Подойдет, – вынес вердикт Раймонд, закрывая за собой дверь. – Только надо бы прибраться, от пыли дышать невозможно.
Недолго думая, он достал волшебную палочку и широко ей взмахнул, будто рисовал невидимую спираль. По кабинету тут же пронеслась волна свежего воздуха, сдувая всю накопившуюся грязь и затхлость. Невилл, глядя на то, как легко его однокурсник орудует палочкой, лишь восхищенно распахнул глаза и уставился на него, как на восьмое чудо света.
– Ух ты! Ты, наверное, часто используешь бытовую магию!
– Эммм… Да не очень, – признался Раймонд, немного растерявшись от подобного вопроса.
– Я бы хотел так же легко колдовать, но знаю, что ничего не выйдет, – признался Невилл, присаживаясь на один из покосившихся стульев. Тот в ответ опасно накренился. – Бабушка говорит, что я непутевый.
Словно подтверждая слова Невилла, раздался звучный треск, и парень полетел на пол вслед за предсказуемо сломавшимся стулом. Раймонд закатил глаза и нехотя подал руку окончательно смутившемуся гриффиндорцу.
– С этим не поспоришь, – безжалостно согласился Раймонд, помогая Невиллу подняться на ноги. – Ты боишься разочаровать свою бабушку?
Вопрос в лоб застал Лонгботтома врасплох, и он судорожно кивнул. Раймонд физически ощутил неуверенность, которая исходила от юноши. Это чувство тяжелым грузом тянуло за душу, заставляя вжимать голову в плечи и нервно покусывать губу. Гигантским усилием воли Певерелл отогнал от себя наваждение, выпрямляясь и сгоняя с лица загнанное выражение.
– Не то чтобы она многого от меня ждала… – сказал Невилл, и, судя по голосу, это признание далось ему нелегко. – Бабушка говорит, что из-за своей дырявой памяти я путаю все заклинания, а из-за неуклюжести у меня не получаются точные движения палочкой.
«В результате постоянные неудачи приводят к потере веры в себя, а появившаяся неуверенность к новым неудачам», – продолжил про себя Раймонд безрадостную картину.
– Если ты это знаешь, то почему продолжаешь так стараться?
– Ну… – протянул Невилл. – Наверное, потому что мои родители были сильными волшебниками, и я мог бы…
Договаривать Невилл не стал, да этого и не требовалось. Раймонд и так ощутил всю боль неловкого мальчишки, его отчаянное стремление прыгнуть выше своей головы. Что он мог сделать для него? Чего хочет от него Дамблдор? Этот вопрос не давал Раймонду покоя и сбивал с толку.
– Так что за заклинание тебе надо отработать? – наконец спросил Раймонд без тени увлеченности. – Кажется, в последний раз Флитвик давал чары вечного приклеивания.
– Да, их, – интенсивно закивал Невилл, радуясь тому, что однокурсник перевел тему. – Но… у меня и обычное приклеивание не получается…
– Ясно, – сказал Раймонд, устраиваясь на один из стульев покрепче. – У тебя есть ненужный пергамент?
– Д-да, кажется, – немного растерялся Невилл, но тут же полез в сумку и, порывшись там пару минут, вытащил кусок мятой бумаги. – Подойдет?
– Порви пополам, – вместо ответа велел Раймонд, и, когда Невилл выполнил его указание, продолжил: – А теперь попытайся склеить его чарами. Помнишь, как звучит заклинание?
– Агглютум?
– Ну, почти, – протянул Раймонд, подумав про себя, что сейчас занимается самым бесполезным делом на свете. – Агглутиум. Надо ставить ударение на второй слог и чуть тянуть гласные: агглу-у-утиум. Понятно?
Невилл нервно кивнул и сжал волшебную палочку так крепко, что Раймонд испугался за ее сохранность. В глазах гриффиндорца унылая обреченность причудливым образом смешалась с отчаянной решимостью. Честно говоря, от этого взгляда мурашки бежали по коже: у Раймонда возникло ощущение, что перед ним стоит смертник, готовый в следующую секунду выкрикнуть заклятье массового уничтожения.
– Аг-глутиум!!! – заорал Невилл изо всех сил, но из его палочки вместо синего луча вырвались лишь голубые искры. Он судорожно вздохнул и оглянулся на Раймонда.
– Ты сам понял свою ошибку. Пробуй до тех пор, пока не получится.
Невилл снова неуверенно повернулся к порванному пергаменту и дрожащей рукой поднял волшебную палочку.
В следующие полчаса у Раймонда было достаточно времени для размышлений. Он все еще пытался понять, чего Дамблдор хотел добиться этими странными занятиями, но каждый раз оказывался в тупике. Глядя на то, как Невилл без всякой надежды продолжает упрямо выкрикивать заклинание, Раймонд ощутил нечто вроде сочувствия или даже жалости. Он никогда не задумывался о том, как легко ему дается магия – она была его частью, без которой он не мог себя представить. А что бы он делал, если б однажды все способности, полученные им от обряда Поттера, пропали? Исчезли бы все знания, накопленные семью незаурядными магами, стерлись бы все их навыки и таланты? Что тогда? Смог бы он, как Невилл Лонгботтом, не имея никаких шансов стать выдающимся волшебником, вот так стоять и неустанно повторять одно и то же заклинание? Смог бы он не разочароваться в самом себе?
– Агглутум!
Как и следовало ожидать, Невилл потерпел очередную неудачу. Его лицо покрывали капельки пота, а голос немного охрип от постоянных криков. Раймонд посмотрел на его правую руку: она немного дрожала, но все так же судорожно сжимала волшебную палочку.
– Невилл, а с тобой кто-нибудь еще занимается?
– А? – От неожиданного вопроса гриффиндорец растерялся и замер с поднятой палочкой в руке.
– Я имею в виду дополнительно, – пояснил Раймонд. – Профессор Макгонагалл или директор просили кого-нибудь кроме меня заниматься с тобой?
– Нет, – задумавшись на секунду, ответил Невилл. – Я только посещаю занятия, как и все студенты.
– И тебе совсем никто не помогает?
– Ну… Пожалуй, Гермиона мне очень помогает, – признался Невилл. – Без нее я бы не дожил до шестого курса, а взорвался где-нибудь в подземельях Снейпа вместе со своим котлом.
Невилл смущенно улыбнулся, убрав прилипшую ко лбу челку. Раймонд почувствовал что-то вроде волны тепла, исходящей от парня, когда тот заговорил о Гермионе. Похоже, он и правда благодарен ей за помощь.
– Но ведь ваш декан не просила об этом Гермиону? – продолжал допытываться Раймонд. Он и сам не понимал, почему пристал с подобными вопросами, но наблюдать за безуспешными попытками Невилла создать элементарные чары больше не было сил.
– Нет, наверное. Гермиона сама рада помочь. Она никому не откажет, если попросить ее объяснить новый материал, а не списать домашку. Только к ней мало кто подходит…
Раймонд кивнул. Он понимал, в чем дело: никому из ребят не нравилась дотошность Гермионы, а ее менторские замашки мог терпеть разве что Невилл. Однако стараний гриффинорки, как видно, было недостаточно… Так почему же именно он, Раймонд, теперь выбран на эту роль?
Дамблдор считал его особенным, но что директор, по сути, знал о Раймонде Певерелле? Выдающийся ученик – это хорошо, но недостаточно для того, чтобы обращать на него такое пристальное внимание. Студент особого факультета – статус, который говорит о неординарности и заставляет задуматься, но не более. Потомок Певереллов и хозяин камня Воскрешения – поводы намного более значимые, но вряд ли имеющие отношение к Невиллу Лонгботтому. Директор заметил что-то другое, о чем не догадывается сам Раймонд?
Раймонд перевел взгляд на Невилла и его снова захлестнули эмоции. Обеспокоенность, признание собственной слабости и в то же время твердое решение бороться до самого конца, пусть даже это и не принесет никаких результатов. Но он не простит себе, если сейчас опустит руки, он должен продолжать пытаться вырваться из этого замкнутого круга. Постойте-ка… Он? Но это не его чувства, это чувства сидящего напротив Невилла!
– Невилл, – протянул Раймонд, не сводя взгляда со своего ровесника, – попробуй еще раз.
– Хорошо, – произнес полноватый парень, вставая со своего места и вновь поднимая палочку.
Раймонд сконцентрировался на своих эмоциях. Он даже прикрыл глаза, чтобы было легче сосредоточиться. Все это напоминало сны, когда он становился лордом Волдемортом и его сознание растворялось в чужих мыслях и чувствах. Теперь, по своим ощущениям, он будто стал Невиллом Лонгботтомом – нерешительным, неловким, но упрямым гриффиндорцем. А потом Раймонд сделал то же, что и в своем видении: позвал самого себя. Все то, что было его неотъемлемой частью и чего так недоставало Невиллу: решительность, уверенность в себе и в своих поступках, внимание к деталям – все это стало заполнять его и распространяться вокруг, пока полностью не вытеснило прежние чувства.
– Агглу-у-утиум!
Синий луч вырвался из палочки Невилла, и два клочка бумаги склеились, как будто всегда были единым целым. Запыхавшийся гриффиндорец неверяще смотрел на кусок пергамента, не в силах что-то сказать.
– Получилось, – наконец произнес Невилл шепотом, словно боялся спугнуть удачу. – Раймонд, у меня получилось!
– Да, – подтвердил Раймонд, который был в еще большем смятении, чем Лонгботтом.
– Это было здорово, я никогда такого не чувствовал! – поделился Невилл, которого теперь будто прорвало. – Словно магия переполняла меня! И я был уверен, абсолютно уверен, что у меня получится! Знаешь, как будто я это уже делал сто раз, хотя раньше у меня никогда не получалось это заклинание.
– Да, поздравляю, – выдавил из себя Раймонд, все еще не пришедший в себя. – Надеюсь, ты запомнил эти ощущения?
– Еще бы! – радостно воскликнул Невилл, проведя ладонью по мокрому от пота лицу. – Такого не забудешь!
– Вот и прекрасно, – подвел итог Раймонд, вставая со своего места. Сейчас ему надо было побыть одному, и он собирался сослаться на скорый обед, чтобы как можно быстрее покинуть этот заброшенный класс. – Это было совсем простое заклинание, тебе еще надо будет освоить чары вечного приклеивания. Справишься?
– Думаю, да, – сказал Невилл, и теперь его голос и правда звучал увереннее. – Я просто буду вспоминать этот момент и представлю, что уже делал это.
– Здорово, – рассеянно пробормотал Раймонд, направляясь к двери, – только не перетрудись.
Как он мог раньше этого не замечать? Ведь чувствовал это, когда Малфой прочел письмо о смерти отца, – ему стало так плохо, как никогда в жизни. Ощущал, оставаясь наедине с Гермионой, а потому избегал ее – хотя нет, не ее, а окутавшего девушку кокона одиночества и отчужденности. Знал на уроках Снейпа, заглядывая в лицо зельевара и не находя в нем той ненависти, которую тот хотел всем продемонстрировать. Почему же раньше он не обращал внимания на все это?
– Раймонд!
Юноша оглянулся и непонимающе уставился на счастливо улыбающегося Невилла, который все еще сжимал в правой руке волшебную палочку, а в левой бережно держал заколдованный им пергамент, как самое ценное в мире сокровище.
– Спасибо.
Раймонд кивнул и вышел из класса. Ему понадобилось десять минут, чтобы понять, что он не хочет есть и уж тем более не желает идти в Большой зал, переполненный шумными студентами. И еще через десять минут он направился к лестнице, ведущей в библиотеку.

***

Эмпатия, как и большинство других магических способностей, могла быть приобретена тремя способами. Во-первых, с помощью редких и дорогих артефактов, которыми Раймонд уж точно не владел. Во-вторых, долгими тренировками в легилименции, пугающей Раймонда уже одним своим названием. И наконец, существовали природные легилименты, которые не обучались этой сложной науке, но при этом могли с легкостью проникать в чужое сознание и даже влиять на него. Таких магов называли интуитами – выдающимися волшебниками, с рождения способными на такое, что другим и не снилось.
Раймонд сидел в окружении десяти талмудов по теории магии и думал. Дамблдор действительно мог принять его за интуита, учитывая, как необдуманно он вел себя на занятиях. Взять хотя бы урок зельеварения, когда Снейп заставил их готовить противоядие… Но действительно ли он обладал такими феноменальными способностями? Как ни крути, знание легилименции, скорее всего, пришло к нему от одного из его создателей – возможно, даже от самого Волдеморта. Вопрос в другом: какую выгоду собирается из этого извлечь Дамблдор?.. Вероятно, теперь он уверится в том, что Раймонд самый что ни на есть настоящий интуит и будет всячески способствовать его дальнейшему сближению с Невиллом. Но чем так заинтересовал директора Лонгботтом?
– Привет, – раздалось откуда-то сбоку, и из-за стеллажа вышел Майк, держащий в руках стопку научных журналов. – Не возражаешь?
Раймонд кивнул, несколько удивленный вопросом немца. Тот обычно без спроса садился рядом, занимая всех вокруг своей веселой болтовней. Потом Раймонд вспомнил, что не общался с ним с того самого субботнего утра, когда речь зашла о семье, и молчание, которое обычно сопровождала их работу бок о бок, вдруг показалось ужасно неловким.
– Помнишь, ты недавно спрашивал меня об отце? – неожиданно спросил Майк, поднимая взгляд от одного из своих журналов.
Раймонд лишь молча кивнул, наблюдая за тем, как Майк легко взмахнул волшебной палочкой и воздух вокруг их столика как будто сгустился. Нечто подобное происходило, когда с ним в Больничном крыле разговаривали Скримджер и Робардс.
– Он Пожиратель смерти.
– Зачем ты говоришь мне об этом? – сказал Раймонд, устало откидываясь на спинку стула. – Я не тот человек, который сует нос в чужие дела и не хочу, чтобы…
– Знаю, – прервал его Майк. – Именно поэтому ты единственный, кому я это рассказал. Понимаешь?
– Не совсем, – признался Раймонд, а затем неожиданно улыбнулся. – Но мне кажется, есть своя прелесть в общении с человеком, от которого ты ничего не скрываешь.
Майк не нашелся, чем ответить на подобное заявление, но зато заметно расслабился и привычно широко улыбнулся.
– А я недавно узнал, что являюсь стихийным легилиментом.
– Теперь понятно, почему вы со Снейпом так любите в гляделки играть, – усмехнулся Майк и откинулся назад, беря пример с Раймонда.
– Он что, тоже легилимент?
– Шутишь? У него это на лбу написано!
– И он может узнать, что я не студент Дурмстранга?
– А ты не студент?
– Неа, – замотал головой Раймонд, – я вообще не совсем Певерелл.
– Не совсем – это как?
– Ну, во мне как бы скрыты воспоминания и навыки семи магов из будущего, каждый из которых является потомком Певереллов.
– Раймонд. – Лицо Майка опять приобрело серьезное выражение, и немец, опираясь на стол, наклонился к однокурснику. – Пообещай мне одну вещь.
Раймонд тоже подался вперед, терпеливо ожидая, что же ему скажут.
– Пообещай, что больше никогда не будешь читать «Придиру», которую тебе дает Полумна.

Продолжение следует...

@темы: Гарри Поттер, фанфик, Проходная пешка

---

Эпохи. Часть первая: Великий Мерлин. Главы 4-5

Продолжение фанфика "Эпохи. Часть первая: Великий Мерлин". Начало здесь.

ГЛАВА 4. ОТРОК БЕЗ ОТЦА И БИТВА ДРАКОНОВ

– Эй, малец, постой! – окликнул Идена приятный мужской голос.
Мальчик обернулся и увидел статного мужчину, ведущего за поводья вороного коня. В левой руке он держал кожаный мешок для воды, который, видимо, был пуст и уныло подергивался при каждом шаге.
– Не знаешь, где найти ближайший колодец? – спросил путник и, для убедительности поболтав в воздухе тощим бурдюком, пояснил: – У меня не осталось ни капли.
– Он недалеко, в конце рощи, – нехотя ответил Иден и лениво махнул рукой в ту сторону, откуда только что пришел. – Прямо по этой тропе.
– Диолх, – кивнул мужчина и собирался уже продолжить свой путь, как вдруг прищурился, вглядываясь в лицо мальчика, и поинтересовался: – А ты случайно не сын Каснара-кузнеца?
– Нет, моего отца зовут Марх, он торговец, – покачал головой Иден.
– Вот как… – задумчиво протянул незнакомец, вроде бы расстроенный своей ошибкой. – А ты не знаешь, нет ли поблизости сына кузнеца?
Иден молча замотал головой из стороны в сторону.
– Что, ни одного во всей округе?
Иден так же молча кивнул, внимательно наблюдая за плавными движениями мужчины.
– Послушай, мальчик, – сказал он, вытаскивая из-за пояса небольшой кошель, украшенный искусной вышивкой, – за твои старания я щедро заплачу. Я слишком устал в дороге и мне хочется побыстрей отправиться домой. Ты поможешь мне в этом?
– Здесь никого нет поблизости, только Мерлин, – сразу же затараторил Иден, быстро смекнув что к чему. – Кузнеца можно найти там, на рыночной площади, но у него нет сына, и зовут его Килух… Я могу и проводить, если надо!
Мальчик замолчал, жадно уставившись на кошель, в котором позвякивали монеты. Странник достал одну из них, но отдавать не спешил.
– Не стоит, это все равно не тот человек, который мне нужен, – сказал он, а потом посмотрел вглубь рощи. – А кто этот Мерлин? Может, он сможет мне помочь?
– Мерлин? – воскликнул Иден странным голосом, в котором удивление смешалось с презрением и злостью. – Да что он может знать, если не знает собственного отца!
– Не знает собственного отца? – переспросил путник, посмотрев прямо в лицо мальчишке.
Мужчина подобрался, взгляд его стал острее, но Иден этого даже не заметил, продолжая делиться тем, какой никчемный парень этот Мерлин – только и умеет, что варить сомнительные зелья, которые он, Иден, побрезговал бы даже понюхать, не то что выпить.
– А сегодня он трижды предсказал мне смерть, – с упоением продолжал Иден, найдя благодарного слушателя, – и каждый раз разную. Сначала сказал, что я свалюсь со скалы, потом, что я умру, зацепившись за ветку, а под конец решил, что я утону. Но я не боюсь, потому что все это полная ерунда! Колдун из него никакой, он даже самое простое предсказание сделать не может!
– Что ж, понятно, – произнес мужчина, когда Иден наконец замолчал. – Не знаешь, где сейчас этот Мерлин? Кажется, в начале нашего разговора ты сказал, что он где-то рядом…
– Да, совсем недавно он был у колодца, – энергично закивал мальчик, ожидая своего вознаграждения.
Странник подбросил монету, и Иден ловко ее поймал.
– Хочешь заработать еще? – спросил мужчина, доставая из кошеля еще одну монету. Иден, не отрывая взгляда от блестящего кругляша, снова усиленно закивал. – Иди к озеру Ллин Падарн. Знаешь его?
Мальчик в очередной раз кивнул, ловя каждое слово незнакомца. В его внимательном и цепком взгляде чувствовалась хватка отца-торговца, который не упустит своего.
– Молодец, – похвалил его незнакомец. – Там в горном проходе ты увидишь замок с большой круглой башней. Скажи человеку, стоящему у ворот, передать лэфдидж Бранвен, что ее брат сегодня не сможет приехать, но он навестит ее завтра и сообщит важные вести. Запомнил?
– Передать лэфдидж Бранвен, что ее брат будет завтра с важными вестями, – послушно повторил Иден и в награду получил еще одну монету.
– Все верно, – сказал мужчина, потрепав по холке своего коня, будто он, а не Иден правильно ответил на вопрос. – Моя сестра славится своей щедростью, и если ты успеешь до заката, она наверняка тоже оценит твои старания.
Мужчина кривил душой. Он знал, что мягкосердечная Бранвен в любом случае наградит мальчика, но не счел нужным сообщать об этом пронырливому ребенку. И не зря: Иден весь засветился от предвкушения преумножить свой заработок и что есть мочи припустил в сторону Ллин Падарн. Странник некоторое время смотрел ему вслед, а затем взял за поводья своего коня и направился вглубь рощи, прямо к Священному колодцу, где он надеялся встретить ребенка, не знающего собственного отца.

***

Гарри переполняли странные чувства. Казалось бы, он только что завершил долгожданный обряд и должен радоваться тому, что обратную дорогу не придется делить с Иденом… И все же что-то непонятное, едва ощутимое не переставало беспокоить мальчика, мешая наслаждаться чудесным днем. А когда вдалеке показался черный силуэт всадника, плохое предчувствие стало расти с каждым шагом вороного коня.
– Эй, парень! – выкрикнул наездник, ловко спрыгивая на землю. – Ты случаем не Мерлин?
– Да, – настороженно ответил Гарри, на всякий случай сделав пару шагов назад, – так меня называют.
– Слава богам, я нашел тебя! – сказал мужчина, облегченно вздохнув. – Ты знаешь такого толстого парня со светлыми волосами? У него еще все лицо в веснушках.
– Идена?
– Я не знаю его имени, – покачал головой человек в черном и, поймав недоверчивый взгляд Гарри, пояснил: – Он сейчас без сознания. Мы нашли его по дороге к горам, всего в крови. Не знаю, что случилось… Наверное, он оступился и свалился на камни. Мы повезли его в ближайший замок, а он по дороге все бредил и звал Мерлина.
Гарри побледнел. Так вот что за беспокойство преследовало его! Это было предчувствие того, что произошло с Иденом.
– Вы отвезете меня к нему? Я могу помочь! – сказал Гарри, заглядывая в лицо мужчине.
– Помочь? Ты?
– Я знаю много лекарственных зелий! – воскликнул мальчик, слегка задетый сомнением в голосе взрослого.
– Вот как? Впрочем, это неважно, – осек сам себя человек в черном. – В любом случае я приехал за тобой. Конечно, если ты и правда Мерлин.
– Я же сказал, что меня так называют, – немного раздраженно ответил Гарри. Он почти привык к своему прозвищу, но все же чувствовал себя неловко из-за того, что присвоил себе имя великого волшебника. – А вы так и не назвали своего имени.
– Бран, – коротко ответил мужчина, протягивая руку мальчику.
Гарри немного помедлил, но еще раз подумав о раненом Идене, подошел к Брану и с его помощью забрался на вороного жеребца. Мир с такой высоты казался намного больше, да и сам Гарри почувствовал себя каким-то важным, как будто именно от него зависела жизнь человека.

***

Гарри зачарованно смотрел на облака, зажавшие в кольцо вершину горы, пока сильные руки Брана не сняли его со спины коня. Только тогда мальчик обратил внимание на недостроенную башню, со всех сторон окруженную лиственным лесом, а затем опустил взгляд на людей, мельтешащих вокруг.
– А где Иден? – спросил Гарри, так и не найдя племянника Кордейлы.
– Давай это узнаем, – сказал Бран и пошел навстречу очень худому старику, стоявшему в стороне от всех. Гарри помялся и направился следом за ним.
– Бран… Я ждал тебя. Надеюсь, ты принес хорошие вести.
Голос старика был сильным и властным, но Гарри он показался таким же неприятным, как и мертвый взгляд выцветших глаз. От этого взгляда мальчик поежился, почувствовав, как мурашки бегут по коже.
– Я нашел Мерлина, – ответил Бран своим мелодичным баритоном. Намного приятнее, подумал Гарри, слушать его, чем тощего старика. – Это тот мальчик, которого вы искали.
– Уверен?
– Можете сами спросить его, мой король.
«Надо же, король!» – удивился Гарри и еще раз, уже внимательнее присмотрелся к старику. Но и теперь он показался мальчику скорее пугающим, чем величественным.
– Хорошо, – согласился человек, которого Бран назвал королем, и обратился к Гарри: – Ты знаешь, где сейчас твой отец?
– Мой папа умер, когда мне был всего год, – ответил Гарри, нахмурив брови. Он не понимал, почему речь вдруг зашла о его семье, и это сбивало с толку.
– Ты помнишь его?
– Нет, конечно, я был слишком маленьким, – сказал Гарри, удивленный странным вопросом. – А где Иден?
Невыразительные глаза старика замерли на лице мальчика. В них не было ни удивления, ни гнева, но по одному молчанию Гарри понял, что не имел права задавать вопрос королю.
– Мне кажется, он там, – пришел на выручку Бран, указывая на строителей, крутившихся у основания башни. – Идем. Вероятно, только ты и сможешь помочь.
Последняя фраза Брана показалась мальчику какой-то незаконченной, но неясное беспокойство, не желающее его покидать, Гарри списал на волнение за раненого Идена. Странно, что жизнь этого противного мальчишки, который только и умел дразнить и обзывать, вдруг стала такой ценной для него. Вспомнились слова Кордейлы о том, что у Гарри доброе сердце. Пожалуй, это действительно так. Но почему она сказала, что это опасно?
– Я слышал об этой башне, – неожиданно вспомнил Гарри, все так же стоя между Браном и старым королем. – Мне говорила о ней змея у Священного колодца.
Лица двух взрослых сразу же обратились к Гарри. Их напряжение было так велико, что мальчик снова поежился, пожалев, что проболтался и привлек к себе внимание.
– И что змея говорила тебе о ней? – наконец спросил старик. Его голос на этот раз был тихим и шуршащим, как будто он сам стал змеей, подкрадывающейся к своей жертве.
– Она… – начал Гарри дрожащим голосом, потом сглотнул и продолжил: – Она сказала, что люди строят замок на воде. И еще, что под этой горой спят два дракона…
Гарри пугал внимательный взгляд короля. Ему вспомнились ярко-красные глаза Волдеморта, долгое время преследовавшие его в кошмарах, но теперь те, полные ненависти глаза казались менее страшными, чем эти, бесцветные и безжизненные. Очень хотелось убежать, но теплая рука Брана легла на плечо, словно успокаивая и придавая смелости.
– Мой король, – сказал Бран, и его приятный голос окончательно успокоил мальчика, – позвольте проверить слова этого ребенка. Я слышал, что он обладает магическим даром и, возможно, поможет нам совсем не так, как мы предполагали.
Гарри не до конца понял эти слова, но худой старик, некоторое время изучавший его взглядом, повелительно кивнул. Бран вскинул руку, подзывая к себе одного из строителей, отдающих распоряжения другим, и что-то зашептал ему на ухо. Гарри опустил голову и увлеченно разглядывал носки своих кожаных ботинок, боясь поднять глаза на старика перед ним.
– Это займет некоторое время, – сказал Бран, закончив свой тихий разговор с прорабом. – Думаю, лучше подождать в шатре.
– А как же Иден? – не выдержал Гарри. – Вы узнали, где он?
– Я спросил о нем, – после небольшой паузы ответил мужчина. – Это оказался не Иден. Мальчик пришел в себя вскоре после моего отъезда и назвал свое имя… Элбан, кажется. Рана оказалась не такой серьезной, как мы думали, к тому же его уже нашли родители и забрали отсюда.
– Вот как… Значит, это не Иден… – произнес Гарри, у которого словно камень с души свалился. – Тогда мне надо скорее возвращаться домой.
– Ты будешь здесь до тех пор, пока мои люди не скажут, правдой ли были твои слова, – сказал тощий старик, даже не удосужившись повернуться в сторону мальчика.
– Но я…
– Ты слышал, что сказал король, не спорь с ним, – прошептал ему на ухо Бран и, взяв за руку, мягко потянул в сторону. – Идем, тебе надо отдохнуть и перекусить.
Шатер, к которому подвел мальчика Бран, был довольно большим. По крайней мере, под ним без труда могло поместиться с десяток людей, хотя сейчас там расположились на мягким шкурах только две девушки. Одна была одета в простое льняное платье, и весь вид выдавал в ней служанку, готовую в любой момент подскочить и помчаться выполнять поручения госпожи. Зато другая притягивала взгляд и очаровывала своей красотой. Белокурые локоны причудливой волной ложились на ее плечи и опускались ниже пояса, и Гарри подумал, что они удивительным образом сочетаются с нежно-голубым платьем незнакомки. Казалось, если она встанет, то тут же поднимется в небо и растворится в нем, как волшебное видение, – такой легкой и хрупкой была ее фигурка.
– Лэфдидж Ровена…
– Бран, ты уже вернулся? Я рада, что твое путешествие закончилось так скоро, – сказала прекрасная Ровена и ласково улыбнулась. Гарри удивился, какие у нее ровные белые зубы – нечастое зрелище в здешних местах. – А что за мальчик рядом с тобой? Неужели тот самый…
– Мерлин, – закончил за нее Бран с легким поклоном. – Сын…
– Дану, – быстро проговорил Гарри, не желая, чтобы и здесь речь зашла о его настоящих родителях. Слишком больно было вспоминать о семье, пожертвовавшей собой ради его жизни. – Меня воспитывает Дану. Она говорит, что меня ей подарили боги.
– Я слышала о Дану, родом с северных островов, – задумчиво сказала девушка, с интересом глядя на Гарри. – Говорят, она так искусна в чарах и тайнах друидов, что некоторые люди считают ее богиней. Выходит, ты наследник племени Дану, долгое время правившей эринами.
– Я… ничего не знаю об этом… – выдавил из себя Гарри, чувствуя себя ужасно глупо. – Но я знаю, что Дану покинула Ивернию очень давно.
– Видимо, сразу после того, как сыновья Миля завоевали ее народ, – заметила красавица, подходя ближе к мальчику. – Так значит, я оказалась права, не веря слухам.
– Слухам?
– Ох, Мерлин, ты точно сын Дану? – засмеялась юная Ровена, отчего вогнала Гарри в краску. – Какие боги подарили тебя старой королеве?
Гарри подумал, что Дану вовсе не старая, и уже собирался произнести это вслух, но не успел: Ровена нежно отвела в сторону его челку и прищурилась, разглядывая шрам в виде молнии.
– Этот символ мне тоже знаком, – медленно произнесла девушка, будто пытаясь что-то вспомнить. – Ингевоны называют его знаком Бальдра, подобного Длиннорукому Ллеу. Мне рассказывали, что их бог света был убит обманом, с помощью слепца и стрелы из омелы. Тебе не кажется странным, что боги почти так же беззащитны, как люди?
– Да, наверное… – растерянно пролепетал Гарри, не зная, что еще можно на это ответить. – Я думаю, боги должны быть всемогущими и непобедимыми.
– А что думаешь ты, Бран?
– Будь так, как говорит Мерлин, боги умирали бы не от стрел, а от скуки.
Ровена на слова Брана заливисто рассмеялась, и Гарри невольно залюбовался тем, как красиво играют солнечные блики в ее золотистых волосах. Она сама казалась сейчас богиней света, по неведомым причинам спустившейся к людям.
– Это правда, боги не любят скучать, – сказала наконец девушка и с улыбкой обратилась к мальчику: – Если ты и правда посланник Бальдра, маленький Мерлин, бойся обмана и слепцов. И омелы тоже бойся.

***

Когда Гарри разлепил глаза, было совсем темно. Только звезды, рассыпанные на ночном небосклоне, позволяли рассмотреть окрестности. Он лежал все в том же шатре, укрытый теплыми шкурами, а рядом стояла тарелка с недоеденным бедром жареной на углях свинины и чаша с недопитым вином. Гарри потряс головой и тут же поморщился – ужасно заломило в висках. Он вспомнил, как отказывался от вина, но поблизости не оказалось ни воды, ни молока, и пришлось пить то, что дают. Видимо, этот напиток быстро сморил его, и он проспал до глубокой ночи.
Поняв это, Гарри попытался сразу же вскочить на ноги, но охнул и снова осел на шкуры. Непонятная слабость мучила его тело, позволяя лишь медленно и аккуратно подняться с земли, придерживаясь за опоры шатра. Мальчик огляделся: рядом никого не оказалось. Тогда он повернулся в сторону башни и вгляделся вдаль. Ему навстречу шел Бран – это был именно он, Гарри не сомневался, хотя раньше вряд ли бы смог разглядеть черную фигуру в такой темноте. Это означало, что боги услышали его просьбу и излечили глаза. Но эта мысль вяло проползла в его голове, не принеся ожидаемого восторга, – слишком плохо чувствовал себя мальчик, чтобы радоваться чему-то кроме кружки воды.
– Проснулся наконец, – сказал Бран, с незлой усмешкой оглядывая ребенка. – Вот, выпей это.
Гарри схватил протянутый ему бурдюк и сделал несколько глотков с несвойственной ему жадностью. На языке остался приятный привкус мяты и липы, а головная боль стала отступать, давая возможность думать и двигаться.
– Диолх, – от всей души сказал Гарри, протягивая Брану опустевший бурдюк.
– Поблагодаришь Ровену, она сделала это специально для тебя, – ответил Бран, крепя кожаный мешочек на пояс. – Идем, ты должен кое-что увидеть.
Гарри послушно последовал за мужчиной. Они шли в сторону башни, откуда доносился неясный гул. Гарри прищурился и заметил, что все люди в этот раз стоят от замка чуть дальше, чем обычно, и смотрят вверх. Мальчик тоже поднял голову и обомлел: в небе парили два огромных существа, которые то сливались в одно темное пятно, то отлетали друг от друга, чтобы через секунду сцепиться с новой силой. Тут темноту ночи прорезала огненная вспышка, а за ней сразу же последовала другая, освещая удивительные создания. Теперь Гарри не сомневался в том, что раньше он мог видеть только на картинках в детских книжках.
– Это же д… д…
– Драконы, – кивнул Бран, точно так же не отрывая взгляда от небесного сражения. – Хотя я бы их назвал твоим спасением.
Они подошли совсем близко. Рядом стоял старый король, но теперь Гарри даже не обратил на него внимания – так его захватило чудесное зрелище. В огненных вспышках, которые теперь вовсе не прекращались, можно было разглядеть двух драконов в мельчайших деталях. Они были очень красивы – красный и белый гиганты, словно танцующие в воздухе. Языки пламени то и дело облизывали их блестящую чешую, а длинные острые когти пытались вспороть животы – их движения завораживали, не позволяя отвести глаза. И вот, красный дракон сделал резкий рывок и вцепился в глотку белому, отчего тот издал вой, похожий на трубный зов. Гарри зажмурился, но даже сквозь веки ему казалось, что он видит алый фонтан, хлестнувший из горла поверженного существа. В ушах заложило от ликующих криков людей и предсмертного крика дракона. Когда мальчик открыл глаза, он увидел белый холм совсем рядом с собой и уставившийся на него немигающий желтый глаз ящера. Сверху донесся победный клич – это красный дракон в последний раз известил о своем подвиге, перед тем как скрыться за высокими пиками гор.
– Приведите мою жену, – приказал старик, и несколько людей тут же помчались исполнять волю короля.
Гарри удивился, какой у него спокойный голос. Разве можно сохранить такую невозмутимость, когда у ног лежит убитый на твоих глазах дракон?
– Мальчик, повтори свое имя, – велел худой старик, заставив Гарри вздрогнуть от неожиданности.
– Э-э-э… Мерлин… – ответил Гарри, задумавшись, как правильно обращаться к старику: «ваше величество», как в старых фильмах, или «мой король», как говорит Бран. Но так и не решился сказать ни то, ни другое.
– У тебя необычное имя.
– Иногда меня называют Эмрис Вледиг, – добавил Гарри. – Это имя дала мне Дану.
– И обучила тебя колдовству, как я погляжу, – сказал старик, подходя еще ближе к окровавленной морде поверженного дракона. – Что ж, твое предсказание оказалось верным. А как ты растолкуешь увиденное?
– Растолкую?
– Предзнаменование, – тихо подсказал из-за спины Бран. – Что ждать королю Гуртеирну? О чем говорят боги?
– Я… ммм… ну…
– Скажи уже что-нибудь, – прошептал Бран, слегка подтолкнув Гарри вперед, чтобы тот собрался с мыслями.
– Хм… я бы на вашем месте… опасался огня… – пролепетал мальчик, боясь поднять глаза на короля, которого Бран назвал Гуртеирном.
– Вот оно что, предостережение, – тихо проговорил старик, обходя вокруг чешуйчатое тело дракона. – Что еще?
– Позвольте мне, мой король, – прозвучал сзади юный девичий голосок.
Гарри обернулся и увидел Ровену, все в том же голубом платье и распущенными волосами. Лицо мальчика невольно расплылось в приветливой улыбке.
– Ровена, – произнес Гуртеирн, и Гарри показалось, что в его голосе даже появился намек на ласку. Гарри подумал, что девушка очень дорога ему. Возможно, это даже его внучка. – Говори, жена моя.
– Же… – начал было Гарри, но тут же получил ощутимый тычок в бок от Брана и проглотил свое восклицание на полуслове. К счастью, ни Гуртеирн, ни Ровена не обратили на это внимания, увлеченные совсем другим разговором.
– Все знают, что приглашенные тобой саксы пришли к нам под знаменами белого дракона, – говорила Ровена, проведя рукой по светлой чешуе крылатого ящера. – Нетрудно догадаться, что этот знак говорит о том, что вскоре они будут повержены.
– Но кем? – спросил Гуртеирн, накрыв маленькую руку юной женщины своей широкой ладонью.
– Кем? Человеком, который называет себя главным драконом. Который выступает под стягом с изображением алого дракона. И который мечтает свергнуть тебя.
– Утер, – зло процедил Гуртеирн.
– Утер Пендрагон, – согласилась Ровена и в утешение положила свои тонкие руки на плечи старого мужа. – Боги предупредили тебя, значит они на твоей стороне. Мерлин прав: бойся огня. Возможно, это спасет твою жизнь.
– Что же мне делать? – Удивительное, пугающее равнодушие звучало в голосе короля.
– Доделай начатое – дострой свою крепость, – посоветовала Ровена, отходя от мужа и беря за руку Гарри. – И береги этого мальчика, его дар бесценен.
Блеклый взгляд старика вновь остановился на лице ребенка, отчего Гарри крепче сжал руку Ровены, вызвав ее ободряющую улыбку.
– Я назову эту крепость Динас Эмрис, – сказал король, глядя на башню, вокруг которой снова засуетились люди, – в твою честь.
– А я всегда буду рада видеть тебя, – добавила Ровена, приобнимая Гарри. – Надеюсь, ты не злишься на нас за то, что мы отняли у тебя столько времени?
– Н-нет, – выдавил Гарри, краснея до самых кончиков ушей. – Я рад, что смог чем-то помочь.
– Мы дождемся рассвета, и я провожу тебя домой, – сказал Бран, положив руку на плечо мальчика. – Только заглянем по дороге к моей сестре. Уверен, она тебе понравится.
– Хорошо, – согласился Гарри, широко улыбнувшись.
Он был счастлив. Счастлив от того, что Иден оказался не ранен. От того, что слова змеи были правдой и он смог их передать людям, для которых это важно. От того, что рядом с ним стояли Ровена и Бран – красивые юноша и девушка, которым он, кажется, понравился. Гарри не терпелось оказаться дома, чтобы рассказать обо всем этом Дану и еще спросить у нее об Ивернии и о сыновьях Миля. Мальчик понял, что перед ним открылся какой-то совершенно новый и удивительный мир и он только начинает его узнавать.

ГЛАВА 5. БРАНВЕН-НЕВЕСТА И МЕРЛИН-ПРОРОК

Утром погода совершенно испортилась. Заморосил дождь, и Бран накинул на Гарри большой плащ с глубоким капюшоном, сейчас приятно давивший на плечи. Судя по цвету плаща – абсолютно черному, без единого светлого пятнышка, – он принадлежал самому Брану. Гарри было неловко, что из-за него молодой человек должен мокнуть под дождем, но тот был непреклонен – точно так же, как Ровена была непреклонна в своем желании подарить мальчику коня. Так что теперь Поттер восседал на собственном скакуне, если так можно назвать низкорослую серую лошадку, едва достающую до самого Гарри, с почти квадратной головой и широкой мощной спиной. Впрочем, сидеть на ней было удобно, и, как обмолвился Бран, для своей комплекции этот конь отличается подвижностью и ловкостью. Когда же Гарри поинтересовался именем нового питомца, Бран лишь пожал плечами.
– Обычно его называют Упрямцем, – сказал молодой мужчина, покосившись в сторону серой лошадки, – потому что он не отзывается ни на одно из имен, которые ему давали.
– А на Упрямца он отзывается? – тут же спросил мальчик.
– Посмотри сам, – усмехнулся Бран и даже перестал собирать походный мешок, приготовившись к занятному зрелищу.
Гарри переступил с ноги на ногу и, подгоняемый приглашающим жестом Брана, неуверенно позвал:
– Упрямец?
Лошадка лениво обернулась, уничижительно оглядела мальчика с головы до ног, громко фыркнула и снова повернулась к нему своим… Кажется, у коней это называется крупом?
– Упрямец!
Гарри вытянул вперед руку, подзывая к себе животное. Второй раз голос звучал уже увереннее, и вроде бы это подействовало: коняшка оторвалась от корыта с водой, бодро процокав к настойчивому ребенку. Мальчик улыбнулся и собирался уже потрепать послушную лошадку по лохматой холке, но не тут-то было. Пару раз тыкнув в человеческую ладонь влажной мордой и не обнаружив там ничего интересного, жеребец кинул на Гарри полный осуждения взгляд, от которого мальчику и впрямь стало стыдно. После чего Упрямец поспешил вернуться к своим делам, попутно наступив своим копытом на ногу человека, посмевшего его отвлечь, – и Поттер мог поклясться, что лошадь сделала это абсолютно осознанно.
– Ай!
– По-моему, кличку лучше сменить, – сказал Бран, даже не пытаясь скрыть свое веселье.
– Я подумаю, – буркнул Гарри, заметив про себя, что Упрямец – единственное подходящее имя для этого животного.
И вот теперь, слегка покачиваясь на спине у коня с весьма трудным характером, Гарри перебирал все знакомые ему имена, выслушивая в ответ неодобрительное фырканье. Бран эту абсурдную картину никак не комментировал, и мальчик вообще подозревал, что его спутник заснул прямо в седле, судя по тому, что ехал он с закрытыми глазами.
– Боливар? – предпринял очередную попытку Гарри, особенно и не надеясь на успех. Конь возмущенно затряс головой, вызвав тяжелый вздох у своего нового хозяина.
– Я не знаю, чего тебе надо…
– Возможно, стоит задуматься над тем, что надо тебе? – неожиданно подал голос Бран. – Подумай, что тебе особенно дорого?
– Но разве я не должен подобрать имя, которое подходит именно ему? – удивился Гарри, не совсем понимая слова юноши.
– Так и есть, – согласился Бран и, тщательно подбирая слова, добавил: – Дело не в том, подходит имя или нет, а в том, как ты к нему относишься. Когда твоего коня называли Упрямцем, на него злились, и он не мог этого не чувствовать. Попробуй подобрать такое имя, которое вызывает в тебе самые светлые и теплые чувства, – быть может, тебе ответят тем же.
Гарри задумался. Он понял, что хотел сказать ему Бран, но не знал, как это осуществить. Что есть в его жизни такого ценного, чьим именем он бы мог назвать лошадь? Лица людей замелькали у него перед глазами, но он тут же отбросил эту идею. Долгое время двое всадников продолжали свой путь в абсолютном молчании. Дождь продолжал нудно моросить, будто накрыв весь мир серой полупрозрачной пеленой.
– Хогвартс, – вдруг сказал Гарри, на этот раз не спрашивая, а утверждая.
Серый конь под ним, казалось, задумался. Он встал посреди дороги, а затем быстро кивнул своей большой квадратной головой, испустив короткое одобрительное ржание.
– Значит, Хогвартс, – с улыбкой повторил Поттер, погладив жеребца между ушей.
– Поздравляю, – сказал Бран. – Чье это имя?
– Это название места, где я раньше жил, – ответил Гарри с немного грустной улыбкой. – Там я начал учиться магии.
– Этот… Хогвартс… находится на северных островах?
– Ну… – протянул Гарри, пытаясь вспомнить, как здесь называют Шотландию, но в голову ничего не шло. – Он и впрямь на севере, хотя точного местоположения никто не знает. Замок, где учат волшебству, окружен многими чарами, чтобы туда не попал посторонний. И живут там только ученики и учителя.
– Друиды? – уточнил Бран, внимательно слушавший мальчика.
– Эээм… Да, можно и так сказать, – ответил Гарри, решив, что большой разницы между друидом и профессором Хогвартса нет.
– Ровена говорила мне о четырех священных городах на севере, – вспомнил Бран. – Твой Хогвартс находится в одном из них?
– Я… я не могу сказать, – смущаясь, признался Гарри, который понятия не имел, о каких священных городах идет речь.
– Понимаю, – кивнул Бран, по-своему истолковав ответ мальчика. – Племя Дану всегда имело хранить секреты.
– Да я не… – начал было Гарри, но замолчал, так и не закончив.
Что он скажет Брану? Что не знает города, где учился? Или что этот мир отличается от того, где остался Хогвартс? Нет уж, пусть лучше думает, что Гарри и впрямь трепетно хранит тайны друидов.
– Ровена много знает о разных народах, – неожиданно сказал Гарри, чтобы перевести тему в другое русло. – Как получилось, что она стала женой ста… то есть короля?
Бран сделал вид, что не заметил оговорки мальчика, но его губы все равно тронула едва заметная кривая усмешка.
– Около пяти лет назад Гуртеирн обратился за помощью к Хенгисту, вождю ютов и отцу Ровены. На одном из пиров король и встретил ее и пожелал себе в жены.
– И отец Ровены сразу согласился? – не поверил своим ушам Гарри. Ему казалось удивительным, что кто-то способен добровольно отдать свою дочь-красавицу за старика.
– В обмен за земли Кейнта.
Ответ Брана привел Гарри в ужас. Он не понимал, как судьба родного человека может служить предметом торговли, и мальчику потребовалось несколько минут, чтобы эта мысль улеглась в голове. И все-таки он не был способен это принять.
– А как же Ровена? Она любит своего мужа?
– Ты задаешь слишком много вопросов, маленький Мерлин, – отрезал Бран и, перед тем как пустить своего коня рысью, добавил: – Придет время – и ты поймешь, что голос сердца не самый лучший провожатый, если ты хочешь добраться до старости.

***

Узкая дорога, словно стиснутая с двух сторон каменными утесами, вела прямо к круглой башне, которая безмолвным стражем возвышалась на холме рядом с озером. Ни один из увиденных за последний год замков не мог сравниться по красоте с Хогвартсом, но этот впечатлял своей мощью. От него веяло силой и величием, однако это не делало его менее грубым и мрачным.
– Это ваш дом? – спросил Гарри, запрокидывая голову назад, чтобы разглядеть самую вершину башни.
– Да, хотя я бываю здесь не так часто, – спешившись, признался Бран. – Будет правильней назвать хозяйкой замка мою сестру. Идем.
Вход в замок закрывали массивные ворота, рядом с которыми никого не было. Гарри подумал, что такие огромные двери ни за что не открыть одному человеку, но Бран и не собирался этого делать. Он махнул рукой, глядя куда-то наверх, на высокую каменную стену, и чуть отступил назад, чтобы его было хорошо видно. Дальше потянулось время ожидания, но вскоре люди за стеной засуетились и ворота нехотя и ворчливо отворились перед двумя путниками.
– Брат!
Как только Гарри попал во внутренний двор, мимо него пронесся маленький вихрь темных волос, и шедший впереди Бран был заключен в крепкие объятья.
– Сколько радости в голосе! – обнимая девушку, поддразнил ее Бран. – Но, судя по закрытым воротам, меня здесь не слишком-то ждали.
– Как тебе не стыдно, брат! – возмутилась девушка, стукнув своим маленьким кулачком по груди Брана. – Я полночи не спала в надежде, что ты все-таки приедешь. Как ты мог обмануть меня!
Девушка обиженно отвернулась от брата, и Гарри наконец смог разглядеть ее лицо. Совсем еще девчонка, ровесница самого Гарри, она была довольно высокой для своего возраста и немного нескладной. Милое, но где-то поцарапанное лицо, тронутое легким загаром, выдавало в ней непоседу, больше привыкшую бегать по улице и лазать по деревьям, чем сидеть дома.
– Разве ты не получила моего послания? – нахмурившись, спросил Бран. – Вчера никакой мальчик не появлялся у ворот?
– Нет, никого не было, – удивленно сказала девочка, замотав головой из стороны в сторону. – А кто должен был прийти? Он?
Девочка пристально посмотрела на Гарри, как будто он был повинен в том, что Бран не приехал к ней раньше.
– Прекрати, где твои манеры! – одернул ее Бран и обратился уже к Гарри: – Эта грубиянка – моя сестра Бранвен, которая наотрез отказывается взрослеть. Бранвен, познакомься с Мерлином. Вчера он помог королю, а сегодня он наш почетный гость.
– Добро пожаловать, лэфорд, – почтительно произнесла Бранвен, склонив голову. В ее быстром взгляде, брошенном из-под полуопущенных век, Гарри отчетливо увидел озорные смешинки. Бран на это представление лишь покачал головой.
Брат и сестра так и шли в замок, подтрунивая друг над другом, а Гарри молча следовал за ними. Наверное, будь у него младшая сестренка, он бы так же, как Бран, показательно хмурил брови и отчитывал ее за любую шалость. И улыбался бы, стоит ей только отвернуться.
– Я велела накрыть на стол, как только мне доложили о твоем приезде, – похвасталась Бранвен, заходя в большой зал. Затем снова стрельнула глазами в Гарри и, приняв вид степенной хозяйки, поправилась: – То есть о вашем приезде.
Стол посреди просторного зала был выше тех, что Гарри привык видеть в местных жилищах, и ломился от яств, как будто в гости ждали маленькую армию, а не двоих путников. Обилие мяса и пышного хлеба вызвало у Гарри урчание в животе, и он поспешно устроился на выделенное ему место, приковав взгляд к молочному поросенку.
– Ты купила вино? – полувопросительно заметил Бран, наблюдая за тем, как пожилая женщина рядом с ним поспешно наполнила красивый кубок алой жидкостью.
– Обменяла на одного из рабов, – легкомысленно заявила Бранвен и жестом велела служанке наполнить и свой кубок. – Я же не могла встретить брата без угощения, ты и так здесь нечасто бываешь.
В голосе девочки прозвучали нотки нежной заботы и легкого укора, но Гарри испугали ее слова. Посмотрев на кувшин с вином, он подумал, что ни за что не станет это пробовать – пусть даже его свяжут по рукам и ногам и попытаются напоить насильно.
– У тебя есть Эфнисин.
– Ему, как и тебе, не сидится на месте, – пожаловалась Бранвен. – Ты же знаешь: его дом там, где идет сражение. Мы не виделись со дня Имболка!
– Это когда ты съела хлеб с маслом, предназначенный для богини Фрайд? – вскользь заметил Бран, показывая старой женщине, чтобы она подала гостю бедро поросенка. Даже мало смыслящий в здешних обычаях Гарри оценил, какой почет ему оказали этим угощением.
– Когда ты уже забудешь эту историю! – воскликнула Бранвен, обреченно закатив глаза. – Я же не жертвенную курицу откопала, в конце концов!
Гарри тут же представил Бранвен, жадно поедающую вырытого из земли цыпленка. Он невольно фыркнул от смеха и тут же вжал голову в плечи. Впрочем, хозяева замка не заметили его веселья, заведя разговор о самочувствии отца, который, видимо, давно и тяжело болел.
– Тебе пора взрослеть, сестра, – вдруг сказал Бран, и в его голосе появилось едва заметное напряжение. – Сейчас самое подходящее время для замужества.
Гарри от таких слов поперхнулся куском свинины и закашлялся. А затем удивился спокойному и серьезному голосу Бранвен:
– Почему ты говоришь об этом?
– Ты не можешь все время быть одна. Отец совсем плох, а Эфнисин в постоянных походах. Нужен человек, который позаботится о тебе.
– Вот и позаботься обо мне!
– Я должен быть с королем, – быстро осадил ее Бран. – Ты знаешь, какие сейчас времена: одному ему не справиться. Но я хочу быть уверенным в твоем будущем.
Бранвен исподлобья зыркнула на брата своими темными глазищами, но возражать не стала. Видимо, она знала характер Брана достаточно хорошо, чтобы понять: сейчас ее слова ничего не изменят.
– За тебя посватался Матолох, король эринов, – продолжил Бран, строго глядя на сестру. – Это большая честь.
– Много чести! Сейчас на каждой кочке сидит свой король! – не выдержала девочка и вскочила на ноги. – Разве на прошлый Галан Май ты не говорил, что мне еще рано думать о замужестве?
– С тех пор ты стала девушкой, и все изменилось, – прервал ее Бран и одним суровым взглядом заставил сесть на место. – А чтобы ты не сомневалась, давай спросим у Мерлина.
– У меня? – вырвалось у Гарри, который до этого лишь молча наблюдал за разворачивающейся драмой. Бранвен тоже удивленно и недоверчиво уставилась на мальчика.
– Да, – кивнул Бран, – ты ведь пророк и своим даром смог помочь королю. Скажи, стоит ли Бранвен выходить замуж за Матолоха? Принесет ли этот брак счастье?
Бран замолчал и подался вперед в ожидании ответа. Его почти черные глаза настойчиво и требовательно смотрели на мальчика.
– Ну, я думаю, – протянул Гарри, – пока еще рано…
Бран нахмурился, продолжая сверлить Поттера взглядом. Было очевидно, что именно он хочет услышать.
– …говорить о том, что будет, – под молчаливым давлением Брана закончил Гарри. Его ответ никого не устроил и, сглотнув, мальчик продолжил: – Если свадьба пройдет хорошо и мирно, то и жизнь Бранвен с мужем будет такой же.
– Мы устроим такой пир, какого Камри еще не видел! – торжественно провозгласил Бран, довольный услышанным. – Я сейчас же прикажу готовиться к свадьбе, а потом провожу тебя домой, юный Мерлин. Бранвен, позаботься о нашем госте.
С этими словами воодушевленный Бран быстрыми шагами покинул большой зал и направился к кухне, где всегда был кто-то из слуг. Он готов был молиться всем богам, чтобы они подарили счастье его сестре, но сначала сам сделает все, что от него зависит. Едва открыв дверь кухни, он собирался уже объявить о скором счастливом событии и раздать указания, но, как ни странно, там никого не оказалось. Оглядевшись вокруг, Бран прислушался: с внутреннего двора раздавались какие-то голоса и тревожные возгласы. Юноша, насторожившись, направился туда.
– Дык я и говорю, – вещал один здоровяк рядом с телегой, окруженной десятком слуг, – надо хозяйке сначала показать. Пусть она и скажет, что делать.
– Молода еще, чего ей лишний раз на трупы смотреть, – возразил кто-то из толпы. – Лучше доложить старому господину.
– Да он уже почти и не говорит, – подала голос молодая женщина, держащая в руках свеклу и нож: наверное, она недавно выбежала сюда из кухни. – Что мы, сами его не похороним?
– Что здесь происходит? – наконец спросил Бран, и все присутствующие тут же повернулись к нему и замолчали. – Что в телеге?
– Тут это… такое дело, господин, – заговорил здоровяк после неловкого молчания. – Надысь еду я с рынка и думаю: дай листьев лещины наберу. У меня жена давно просит, ихний отвар, мол, от опухоли помогает…
Бран прикрыл глаза, тяжело вздохнув. Если сейчас разозлиться и приказать говорить по делу, то этот несчастный со страху двух слов связать не сможет. Пусть уж лучше продолжает.
– Так о чем бишь я? А! – воскликнул мужик, хлопнув себя по лбу. – Гляжу: у обрыва лещина растет, да только шибко наклонилась, аж к реке внизу тянется, почти воды касается. Ну мне-то чего бояться? Ухватился, значит, за ветку потолще и уже собирался листов набрать. А там смотрю – труп висит.
– Какой еще труп?
– Мальчишки энтого, – тут же ответил мужик, показывая на телегу. Слуги почтительно расступились, чтобы Бран мог подойти поближе. – Он, видать, с обрыва-то соскользнулся, да ветка одежду зацепила. Да так накрепко зацепила, что, пока он вверх тормашками висел, в воде и захлебнулся.
Бран стоял вплотную к телеге и смотрел на лицо мертвого ребенка, рассеянно слушая объяснения слуги. На мертвецки бледном лице были видны рыжие веснушки, а порванная цветастая рубаха уже не могла скрыть неприлично большого живота. Брану не приходилось сомневаться в том, кто этот мертвый мальчик.
– Похоронить за стеной замка, – коротко приказал он, ни к кому конкретно не обращаясь. – И я запрещаю вам говорить о том, что вы видели. Если кто-то распустит свой язык, я тут же его отрежу.
Если бы предсказание Мерлина сбылось раньше, Бран не преминул бы этим воспользоваться. Но теперь, когда Иден найден именно здесь, вблизи его дома, все усложнялось. Чтобы сохранить доверие мальчика-пророка, необходимо было сохранить и этот секрет.
Бран так погрузился в свои размышления, что чуть не забыл, зачем искал своих слуг. Быстро пояснив, что от них требуется, и отдав необходимые распоряжения по подготовке пира, юноша поторопился вернуться в большой зал. Но даже по дороге туда он думал не о любимой сестре, а о человеке, не перестающего его удивлять, – об Эмрисе Вледиге, по прозвищу Мерлин.

Продолжение следует...

@темы: Гарри Поттер, фанфик, Эпохи

---

Эраст Фандорин

Наконец-то сходила в РАМТ на "Эраста Фандорина". Чудный спектакль! Немного спорная хореография, но все равно впечатления самые положительные. Давно не получала такого удовольствия от театра, так что советую всем без исключения.

@темы: театр

---

27.03.2014 в 20:38

Пишет  Lehrer:

Тестирование ЮНЕСКО
Сегодня многие учителя должны пройти тестирование ЮНЕСКО по теме "ИКТ-компетентность педагога", но при этом они даже не представляют, какого рода вопросы будут им задаваться. В результате большинство людей настолько боятся неизвестности, что даже не пытаются пройти этот тест. Хотелось бы приоткрыть завесу тайны, тем более что никакой тайны в этом, собственно, нет.

Во-первых, должна отметить, что в Интернете можно заранее познакомиться с вопросами (не совсем такими же, но похожими). Тест ЮНЕСКО даже можно сдать дистанционно, подробности по этой ссылке. Не смотрите, что сайт предназначен для учителей физической культуры — вопросы для всех одинаковые. А здесь еще большой плюс в подробнейшем обучающем видео для тех, кто не слишком хорошо разбирается в информационных технологиях.

Во-вторых, к тесту ЮНЕСКО, на мой взгляд, готовиться смысла нет. Все вопросы изучить не получится в любом случае, от вас требуется только предельная внимательность. Будьте готовы к тому, чтобы перечитывать вопрос по пять раз. Не потому что он сложный, просто в огромном количестве текста зачастую уже скрыт ответ. Никаких фактических знаний здесь, по сути, не требуется. Внимательность и еще раз внимательность!

И напоследок, чтобы все-таки имелось какое-то представление о вопросах теста, предлагаю вашему вниманию несколько вариантов, которые могут встретиться.



Больше всего времени будут отнимать вопросы тематического исследования. Там дается отдельная ситуация с очень подробно расписанной образовательной средой. И только познакомившись с ней, вы можете приступить к выполнению нескольких заданий. Вот пример такой ситуации:



И вот задания, которые к ней относятся:



Еще один вариант ситуации такого типа:



И вопросы к ней:



Всего дается 41 вопрос и 100 минут на выполнение. Поначалу кажется, что это много, но под конец понимаешь, что время поджимает и неплохо было бы поторопиться. Но если вы не будете тратить время даром и вдумчиво прочтете все вопросы, то наверняка сдадите этот тест и получите сертификат.

Желаю всем удачи в этом непростом деле!

@темы: школа

---

Пилотный проект: 4 + 1

Итак, впереди нас ждет ещё одна реформа в образовании, которая значительно повысит конкуренцию среди учителей одной школы. Суть её заключается в следующем. Привычная нам учебная неделя сократится до четырёх дней; пятый же день можно назвать развивающим — ученики будут сами выбирать не только предметы, которые они хотят лучше знать, но и преподавателей, к которым они будут ходить. Разумеется, это не может не привести к очередной потере часов у ряда школьных предметов. И если русский язык в этом плане почти не пострадал, то литературу сократят весьма ощутимо: в старших классах на неё отпущено всего лишь два часа в неделю. Хочешь знать больше — выбирай этот предмет для пятого, развивающего дня.

@темы: школа

---

Работа

Ненавижу-ненавижу-НЕНАВИЖУ женские коллективы. Как же задолбало работать в осином гнезде, когда каждый так и норовит ужалить из-за спины. Иногда посмотришь - и становится так противно, что от увольнения только ученики и останавливают.

@темы: о жизни

---

Зима

После того как замерз Ниагарский водопад, американцы стали шутить: "В России так плохо, что от них даже зима к нам ушла".
Что-то в этом есть... Особенно если учесть, как достали дожди в январе.

@темы: о жизни

---

Печенья с предсказаниями

На этот Новый год я исполнила свою давнюю мечту и испекла печенья с предсказаниями. Для самих печенюшек я взяла самый простой рецепт, какой только можно придумать. Я помню его еще по детской книжке, которую мне подарили в 5 классе, - по ней я сделала свои самые первые печеньки.

Итак, для морковного печенья нам нужно:
1 стакан натертой на мелкой терке сырой моркови
150 г сахара
100 г сливочного масла или маргарина
1 ч.л. гашеной соды
350-400 муки

Готовится это чудо элементарно:
1. Масло растереть с сахаром. Добавить натертую на мелкой терке сырую морковь, перемешать.
2. Добавить муку и соду, гашенную уксусом. Замесить тесто.
3. Из теста сформировать небольшие шарики, положить внутрь свернутые бумажки с предсказаниями и выложить шарики на смазанный маслом противень.
4. Поставить в разогретую до 180 градусов духовку и выпекать примерно полчаса (может, меньше; это зависит от размера печенек).

А теперь бонус! Примеры предсказаний, которые делала я:

Не все то, чем кажется. То, что вы приняли за удар судьбы, на самом деле окажется шагом к новым, интересным перспективам, хотя сначала вам может показаться, что удача повернулась к вам спиной.
Год покоя. В 2014-м вы сможете, наконец, насладиться стабильностью - приложенные усилия окупятся сторицей и какое-то время вы будете наслаждаться штилем.
На Деда Мороза надейся, а сам не плошай. Судьба и удача будут на вашей стороне, особенно если вы приложите немного усилий.
Хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо - сделай это сам! Вы сможете многого добиться, если не пустите все на самотек, а возьмете все в свои руки и проявите настойчивость.
Жить здесь и сейчас. Жизнь проходит, пока вы строите планы, как любил говорить Джон Леннон, поэтому если вы не прекратите планировать и не начнете жить, то рискуете в 2014-м упустить массу интересных возможностей.
Лучше синица в руках, чем журавль в небе. Вы начнете больше ценить то, что у вас есть, хотя о журавлях мечтать все равно не перестанете.
Все приходит к тому, кто умеет ждать. То, чего вы так старательно добивались, наконец-то сбудется, хотя, возможно, и не совсем так, как вы хотели.
Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Жизнь бросит вам вызов, и если вам хватит смелости ответить на него, то это принесет хорошие дивиденды.
Ветер перемен. Вам казалось, что ваша жизнь уже расписана на 10 лет вперед, однако в этом году вам предстоят большие перемены - возможно, вас ждет пополнение в семействе, новая любовь или переезд.
Как белка в колесе. В этом году вам придется изрядно потрудиться, чтобы остаться на плаву, но, несмотря на это, работа будет вам в удовольствие.
Все в наших руках, поэтому не стоит их опускать. В этом году вы не раз вспомните это высказывание Коко Шанель, и если сможете не сломаться, останетесь в выигрыше.
Неожиданный поворот. Вы попробуете себя в области, о которой раньше и не задумывались, и это полностью изменит вашу жизнь.

Поверьте, такие печеньки на любой праздник принесут море позитива! Приятного аппетита!

@темы: кулинария

---

Идея на праздники

Итак, отпраздновали Новый год! Всех с наступившим годом лошади, пусть она принесет на своих копытах счастливые подковы! А я хотела бы сказать пару слов о том, как мы с семьей отметили этот праздник.

В этом году я решила приготовить фанты. Вообще, замечаю, чем старше становится человек, тем больше его тянет на детские игры. Тянули мы фанты по кругу и выполняли вот такие задания:

Назови 10 новогодних песен.

Расскажи, кем были Росинант, Боливар, Буцефал, Инцитат, Слейпнир.
Какое отношение они имеют к Новому году?

Символ уходящего года – змея. Назови 10 видов змей, которых ты знаешь.

Изобрази любого сказочного героя без слов, чтобы остальные смогли его отгадать.

Придумай стишок с такой рифмой: год – крот, рад – назад.

Нарисуй свой знак зодиака.

Найди на елке двух ангелов.

Попробуй выпить рюмку водки и трижды заржать как лошадь.

Сочини сказку о зиме.

Сыграй пальцем на губе мелодию «В лесу родилась елочка».

Встань на стул и громко расскажи любой стишок.

Возьми интервью у соседа слева (минимум 10 вопросов).

Выпей что-нибудь прозрачное, съешь что-нибудь красное и прокричи что-нибудь праздничное!

Составь расписание Деда Мороза на 1 января.

Символ нового года – лошадь. Назови 5 пород лошадей, которые ты знаешь.

В результате всем так понравилось выполнять эти задания, что на следующий день меня попросили составить новые фанты, на этот раз на юбилей деверя. Получилось следующее (прошу прощения, если воспользовалась чужими идеями; я действительно кое-что подсмотрела в Интернете):

Назови 10 знаменитых людей с именем Михаил.

Сочини небольшой стишок о сегодняшнем имениннике.

Нарисовать себе усы и ходить с ними до конца вечера.

Взять банан, попробовать его раскрыть и съесть без помощи рук.

Упасть на колени и признаться гостям в трех грехах своего прошлого.

Исполнить мелодию песенки «Пусть бегут неуклюже», шлепая по своему животу.

Сделать особенное групповое фото, расставив всех гостей в необычных позах.

Выпить 3 рюмки водки без закуски.

Выпить с человеком, сидящим справа, на «брудершафт».

Говорить следующие 30 минут только на английском или немецком.

Покормить каждого сидящего гостя из ложечки.

Попробовать показать жестами, чем люди обычно заняты на работе.

Произнесите тост, используя только слова, начинающиеся с буквы Д.

Расскажи сказку «Репка» от лица Репки.

Изобразить самую сложную для себя позу из Камасутры в одиночку!

В течение 20 минут начинать все фразы со слов «Нет времени объяснять».

Дошло до того, что, начиная со второй половины, мы каждый фант стали снимать на видео. Даже самые невинные или дурацкие превращаются в настоящий шедевр, когда в крови достаточно алкоголя. Желаю вам отмечать праздники так же весело, как это сделали мы!

@темы: о жизни

---

Хоббит

Посмотрела в кинотеатре "Хоббит: Пустошь Смауга". Моему восторгу нет предела! Все на высоте: и режиссура, и съемки, и спецэффекты. Прекрасный динамичный фильм, есть юмор, легкая романтическая линия и, конечно же, замечательная постановка битв. Фильм понравился намного больше, чем первая часть; почти три часа смотрятся на одном дыхании. Рекомендую.

@темы: фильмы

---

Фаршированный судак

Недавно приготовила судака, фаршированного тушеной капустой с морковкой. Готовится элементарно, выглядит привлекательно, на вкус приятно. Кстати, очень хороший вариант, если намечаются гости, а вы не любите, когда после них остается много еды. Такую рыбку уплетут в мгновение ока.

@темы: кулинария

---

Ромео и Джульетта

Честно скажу: Шекспир для меня священен. А в последнее время я и вовсе перечитываю "Ромео и Джульетту" почти каждый день, потому что мы с учениками решили поставить этот спектакль на английском языке. Естественно, меня не могла не заинтересовать новая экранизация трагедии, которую я ждала с нетерпеливым предвкушением. Но мне хватит одного-единственного слова, чтобы охарактеризовать этот фильм, - разочарование.
Вот за что я уважаю экранизацию с Ди Каприо, там, несмотря на все новаторство и эпатаж, не изменено ни строчки Шекспира. Фильм же 2013 года начинается с какого-то непонятного рыцарского турнира между Монтекки и Капулетти, и уже этот турнир послужил поводом для новой ссоры. Шекспир показался режиссеру не слишком зрелищным? Или устаревшим? Или недостаточно гениальным? Я не знаю, как объяснить тот факт, что четверть текста великого классика заменили на новые строки, которых нет в произведении. Возможно, кто-то из зрителей этого даже не заметит, поскольку стилизация, слава богу, сохранена, но лично мне такое кощунство бросалось в глаза.
Отдельного пинка заслуживает игра актеров. Ромео кроме красивой мордашки ничем не блеснул. У него вообще весь фильм был одинаковый фейс; о Джульетте он говорил с тем же выражением лица, что и о погоде за окном. Впрочем, я его понимаю, поскольку Джульетта красотой не блещет. Я никак не могла избавиться от ощущения, что главному герою приходится целовать щекастенького бурундучка. Остается теряться в догадках, почему эта актриса была выбрана на главную роль, ведь ее талант еще менее заметен, чем ее очарование. На этом фоне граф Капулетти сначала даже шокировал меня своей импульсивностью, но в подобном окружении это выглядело как глоток свежего воздуха - хоть какие-то эмоции. Однако больше всего хочется отметить двух актеров, сыгравших Тибальта и Бенволио. Причем второго особенно, поскольку я считаю эту роль очень сложной, ведь она далеко не самая яркая в пьесе, но Бенволио смог проявить себя и запомниться, в отличие от того же Ромео.
В общем и целом, если актеры и пытались передать какие-то чувства с помощью голоса и интонации, то дубляж все эти попытки убил на корню. Начать с того, что я вообще не понимаю, почему не был взят перевод Пастернака, и заканчивая тем, что актеры, озвучивающие фильм, сработали еще хуже, чем актеры, в этом фильме играющие. Музыка тоже оставляет желать лучшего. У меня чуть не началась истерика, когда я услышала вальс во время похорон Джульетты.
Подводя итог, скажу одно: после просмотра этого фильма как никогда начинаешь ценить творчество Дзеффирелли.

@темы: фильмы

---

Распробовала))

Продолжаем тему коллажей)) На АЗЛ сказали, что предыдущая картинка с Раймондом и Кайросом похожа на обложку к фанфику. Это заставило меня задуматься, какой, на мой взгляд, должна быть обложка. Накидала на скорую руку следующее:



А это мое видение Майка:



И напоследок мечты Раймонда о Мираж:

@темы: рисунки, Проходная пешка

---

Иллюстрации к фанфику "Проходная пешка"

Рисовать я не умею, но люблю. Иногда из такого несоответствия рождается нечто подобное.



По совету Lollilay, попробовала переделать сие "творчество" в коллаж. Вот что получилось на основе рисунка:

@темы: рисунки, Проходная пешка

---

Проходная пешка. Главы 36-37

Продолжение фанфика "Проходная пешка". Начало здесь.

ГЛАВА 36

Если ваш оппонент предложил ничью, попытайтесь понять, почему он признает свою несостоятельность.

Раннее утро субботы встретило Раймонда порывом прохладного ветра и пронизывающим взглядом кутха, который терпеливо ожидал пробуждения юноши, устроившись у раскрытого окна.
– Сгинь, – сонно буркнул Раймонд, лениво приоткрыв один глаз, и перевернулся на другой бок. Ворон его просьбе не внял, бесшумно перелетел на спинку стула, стоявшего рядом с кроватью, и вновь гипнотизирующим взглядом уставился на своего хозяина.
– Хорошо-хорошо! Уже встаю! – сдался Раймонд после провальной попытки проигнорировать настырную птицу. Юноша сел в постели и, широко зевнув, провел рукой по растрепанным волосам. – И что тебе не спится в такую рань?
– Кхе-кхе, не совсем понимаю, как это делается, ну да ладно, – сказал кутх голосом портрета Генриха Геллерта и снова откашлялся.
Сон Раймонда как рукой сняло. Сэр Геллерт еще никогда не отправлял ему сообщений с кутхом, и должно было случиться нечто по-настоящему выдающееся, чтобы он изменил своей привычке. Кайрос тем временем продолжал:
– Раймонд, я надеюсь, ваша птица предупредит вас, несмотря на ранний час, но как мне думается, дело не терпит отлагательств. Дело в том, что яйца дракона, которые вы не так давно принесли в замок, начали потрескивать. Осмелюсь предположить, что это означает скорое вылупление детенышей…
Не успел Кайрос договорить, как Раймонд вскочил с кровати и подлетел к висящей на стуле одежде. Путаясь в мантии, он не переставал носиться по комнате, как бешеный сниджет, в поисках своих ботинок. Он уже собирался плюнуть на них и отправиться на Азкабан босиком, как вдруг застыл, пораженный неожиданной мыслью.
– Скажи мне, Кайрос, – протянул Раймонд, замерев в на редкость нелепой позе, – в какой день сэр Геллерт произнес эти слова?
Кутх, насколько это возможно, изобразил задумчивость, затем склонил голову набок и произнес тоненьким голоском:
– Ты играл прекрасно, но мне надо к понедельнику прочитать всю эту книгу.
– Значит, в понедельник, – выдохнул Раймонд, повалившись на кровать и распластавшись на ней морской звездой. – Еще два дня…
Часы на стене показывали шесть утра, но после поднятой Кайросом суматохи сна не было ни в одном глазу. Раймонд бездумно лежал в постели, пялясь в потолок. Потом он перевел взгляд на кутха и залюбовался тем, как на его блестящих перьях играет восходящее солнце, прокравшееся в узкое окно. Золотые искорки быстрыми вспышками пробегали по темной фигуре птицы, будто боясь затеряться в ее абсолютной черноте. Кайрос тоже повернул голову и снова посмотрел на Раймонда такими же непроглядно-черными немигающими глазами. Была в них какая-то притягательная сила, гипнотизирующая, словно засасывающая из этого мира…
Раймонд моргнул – и ореол таинственности, окутавший кутха, бесследно исчез. Кайрос как ни в чем не бывало смотрел в окно, напоминая обычного ворона. И если не знать его секрет, можно ли догадаться, что над этим удивительным существом не властно время? Что нельзя найти друга умнее и преданнее него?
Прикрыв глаза, Раймонд тяжело вздохнул: он так мало знает о кутхе, но ему остается лишь радоваться тому, что Кайрос питает к нему непонятную, во многом необъяснимую привязанность.
– Кайрос, – позвал Раймонд, уже не глядя на птицу, но чувствуя, что ворон внимательно его слушает. – Сегодня или завтра Гермиона попросит тебя доставить письмо Гарри Поттеру. Ты не мог бы принести это письмо мне пораньше? Скажем, двенадцатого сентября?
Сказав это, юноша вновь встретился взглядом с вороном в ожидании ответа. Птица молча кивнула.
– Спасибо, – одними губами прошептал Раймонд.
Но на спинке стула, где только что сидел Кайрос, уже никого не было.

***

Большой зал пустовал: только пара хаффлпаффцев сонно ковырялись в своих тарелках, да несколько студентов Равенкло о чем-то шептались на другом конце стола. В субботнее утро студенты предпочитали отоспаться за всю неделю, чем вставать ни свет ни заря и плестись на завтрак. И Раймонд поступил бы так же, если б не раннее послание от сэра Геллерта.
Покосившись на появившийся на тарелке бутерброд с маслом, Раймонд развернул пергамент с расчетами своей анимагической формы и в очередной раз принялся за вычисления. Когда от длинных столбиков цифр зарябило в глазах, в зал начали стекаться другие ученики. Раздраженно свернув записи, в которых, впрочем, не появилось ничего полезного, Раймонд собирался уже покинуть шумное место, как вдруг на его плечо опустилась чья-то рука.
– Zwei Seelen wohnen, ach! in meiner Brust,
Die eine will sich von der andern trennen;
Die eine hält, in derber Liebeslust,
Sich an die Welt mit klammernden Organen… – торжественно прозвучал за спиной знакомый голос.
– Die andre hebt gewaltsam sich vom Dust
Zu den Gefilden hoher Ahnen, – угрюмо продолжил Раймонд, даже не задумываясь над тем, что произносит. – Не слишком ли возвышенные мысли для субботнего утра, Майк?
– Моя мама говорила, что утро – лучшее время для размышлений, – пропела Полумна Лавгуд, садясь напротив Раймонда. На этот раз на ней было ожерелье из пробок, что придавало девушке еще более чудаковатый вид. – Правда, неудачный эксперимент, от которого мама погибла, тоже был утром. Но, может быть, это произошло потому, что она задумалась о чем-то важном?
Раймонд ошарашенно уставился на Полумну. Пожалуй, из всех его знакомых только эта девушка могла так просто, будто ненароком говорить о том, о чем другие люди предпочитают молчать.
– Вы с мистером Лавгудом живете вдвоем? – поинтересовался Раймонд, неожиданно передумав покидать Большой зал.
– Да, у нас с папой небольшой домик недалеко от Оттери-Сент-Кэчпоул.
– Здорово, когда рядом с тобой есть отец! – с не свойственным ему энтузиазмом заявил Раймонд. – Мой умер уже давно, я его даже не помню толком. А ты, Майк? У тебя большая семья?
Майк, до этого увлеченно жевавший свой сэндвич, замер от неожиданного вопроса. Лицо немца вдруг приняло то сосредоточенное выражение, которое Раймонд заметил у него во время дуэли Дамблдора и Снейпа. Но даже тогда от Майка не веяло таким холодом, как сейчас.
– Я живу с дядей, – натянуто ответил Майк, отставляя в сторону чашку с горячим чаем. – Он взял меня к себе после смерти матери, когда мне было шесть лет.
Над столом повисло неловкое молчание, которое, казалось, не замечала одна Полумна, погруженная в свои мысли.
– Твой дядя… – не стал отступать Раймонд. – Должно быть, он весьма терпим к магглам, не так ли?
– С чего ты взял? – встрепенулся Майк, и на этот раз в его голосе прозвучали злые нотки.
– Вряд ли радикально настроенный маг стал бы держать в своей библиотеке «Фауста» Гете, – пожал плечами Певерелл, стараясь сохранить невозмутимый вид. – Даже в Германии мне кажется это маловероятным.
Он пристально посмотрел на парня, не имевшего сейчас ничего общего с тем веселым и беззаботным Майком, которого знал Раймонд. Этого, нового Майка переполняли самые разные чувства – раздражение, злость, обида, сомнения и неизвестно откуда взявшаяся твердость.
– Все верно, – ровным голосом ответил Майк, при этом сжав ложку так крепко, что побелели костяшки пальцев. – Мой дядя, Карл Визнер, один из основателей Лейбористской партии волшебников в Германии, очень печется о том, чтобы его идеи разделяли все члены семьи. Поэтому до поступления в Шпиненверк я должен был изучать науки, которые не преподают в магической школе, в том числе и литературу. Но знаешь, – при этих словах Майк наконец улыбнулся, хотя его улыбка показалась Раймонду немного натянутой, – я совсем не жалею об этом. Ведь волшебников, ставших хорошими писателями, можно перечесть по пальцам одной руки, и без магглов искусство совсем бы зачахло. Я бы не хотел, чтобы их книги снова стали сжигать, как во времена Гриндевальда.
Певерелл молча кивнул. Потом так же молча взял сумку и направился к дверям. Даже спиной он чувствовал растерянный взгляд Майка, которого мучали свои, недоступные Раймонду воспоминания.
– Раймонд?
Уже выйдя из Большого зала, юноша оглянулся, ища взглядом того, кто его окликнул.
– Раймонд, как хорошо, что я тебя встретила! – воскликнула Гермиона, радостно улыбаясь. Сегодня она выглядела намного лучше, хотя зная, что девушка пережила за последнюю неделю, Раймонд на ее месте поспал бы еще пару часов. – Помнишь, ты говорил мне о своем вороне? О том, что дашь мне его для переписки…
– Конечно, Гермиона! – как можно дружелюбнее ответил Раймонд. – Мы же уже договорились. Кайрос знает свое дело, вот увидишь!
– Спасибо, – искренне поблагодарила девушка, заправляя выбившуюся прядь за ухо, – я очень тебе признательна.
– Да брось! – махнул рукой парень и направился к лестнице, чтобы подняться к себе в комнату.
– Подожди! Чуть не забыла, профессор Макгонагалл просила передать тебе это.
С этими словами Гермиона сунула Раймонду крошечную записку и побежала в Большой зал, где ее уже заждались.
Проводив девушку взглядом, Раймонд развернул сложенный вчетверо клочок бумаги и едва заметно напрягся. Альбус Дамблдор наконец-то решил сделать свой ход.

***

Северус Снейп варил Перечное зелье. Он ненавидел это делать, потому что с подобной работой справился бы любой первокурсник при условии наличия у него мозгов, что нынче стало редкостью. Но даже несмотря на это, приготовить его должен был именно Северус, ведь это он имел несчастье работать зельеваром в школе, где каждую осень дети простужаются и выпивают целые галлоны Перечного зелья. Возникало ощущение, будто они назло нелюбимому учителю игнорируют шарфы и теплые носки, желая отправиться в больничное крыло.
В дверь постучали, и Снейп не глядя махнул волшебной палочкой, снимая пароль. Наверняка, кто-нибудь из слизеринцев – никаких отработок на сегодняшнее утро он не назначал, да и время пока слишком раннее.
– Доброе утро, Северус, – донеслось от двери, и рука зельевара едва заметно дрогнула, высыпав в два раза больше спорыша, чем надо. Снейп чертыхнулся – зелье зашипело, быстро покрываясь белой пеной.
– Эванеско!
– Вижу, ты меня не ждал, – усмехнулся Селвин, наблюдая за тем, как зельевар прибирает свое рабочее место. – Хотя это странно, мы ведь с тобой коллеги.
Трудно сказать, какой именно смысл Селвин вкладывал в слово «коллеги», но Северусу он явно не понравился.
– Что тебе надо, Элеазар? – резко спросил Снейп, развернувшись к незваному гостю. – Только не нужно говорить мне о визите вежливости, ты никогда не был к ним склонен.
– Что правда, то правда, – согласился Селвин, разглядывая стеклянный шкафчик, за дверцами которого на него таращили глаза заспиртованные лягушки и змеи. – Хотел поговорить с тобой об одном студенте. Думаю, он тоже привлек твое внимание.
– Не понимаю, о ком ты, – пожал плечами Снейп, откладывая в сторону ингредиенты, чтобы не испортить еще одну порцию зелья. – И у меня не так много времени, чтобы играть в шарады. К тому же, за этим я всегда могу обратиться к Дамблдору.
– Шарады… Ты так и останешься полукровкой, Снейп, как ни старайся выбиться в люди, – сказал Селвин, поглаживая свою острую бородку и довольно наблюдая за тем, как лицо зельевара багровеет, словно Морочащая закваска на последнем этапе приготовления. – Я говорю о Певерелле, якобы студенте из Дурмстранга.
– Почему якобы? – насторожился Северус, заставляя себя не обращать внимания на заносчивость собеседника. – Хоть он и состоял на домашнем обучении, все его профессора были из Дурмстранга.
– И при этом все скоропостижно скончались или пропали без вести, – язвительно добавил Селвин, цокнув языком. – С этой точки зрения список учителей Певерелла довольно занятный.
– На что ты намекаешь? – нахмурился Снейп, внимательно разглядывая своего собеседника. Темный Лорд ценил острый ум Селвина и его проницательность, которая и впрямь выходила за рамки обычной внимательности. При этом Элеазар как представитель одного из древнейших магических родов всегда предпочитал оставаться в тени, что позволило ему после падения Лорда выйти сухим из воды и до сих пор не быть преследуемым законом. Серый кардинал – пожалуй, так было бы правильней всего назвать этого высокого человека с жестоким лицом.
– Это неважно, – отмахнулся Селвин от вопроса Северуса. – Я лишь хочу узнать, что ты думаешь об этом Певерелле? Он проявил себя на твоих занятиях?
– Разве что бараньим упрямством и феноменальной везучестью, что делает его достойной заменой Поттера. – В голосе Снейпа было столько желчи, будто речь шла о самом большом недоразумении природы.
– Поттера, говоришь…
– Почему ты заинтересовался мальчишкой? – скучающе спросил Снейп, словно не расслышав последние слова Селвина. – Это из-за его визита в Малфой-мэнор?
– Не только. Мне он показался довольно способным юношей, и возможно, его баранье упрямство и феноменальная везучесть, о которых ты говоришь, сослужат Лорду хорошую службу.
Северус прищурился, наблюдая за Селвином, как назло рассматривающим банки с образцами зелий. Хотя вряд ли можно назвать случайностью то, что за весь разговор он ни разу не посмотрел Снейпу в глаза. Этот паразит был слишком осторожным, чтобы на деле проверять свои способности в окклюменции.
– Но почему-то мне кажется, что он умнее нас с тобой, – добавил Селвин после недолгого молчания.
– Ты хочешь сказать…
– Он не пойдет к Лорду ни за идеей, ни за защитой, как когда-то сделали мы, – без обиняков заявил Пожиратель, демонстративно потерев левое предплечье, где за рукавом мантии скрывалась Черная метка. – Ты выглядишь удивленным, Северус, мои слова кажутся тебе откровением?
– Служить ему ты считаешь глупым? – хриплым от волнения голосом переспросил Снейп, не веря своим ушам. – Означает ли это, что ты готов предать наши цели?
– Это означает, что сейчас ни один мальчишка добровольно не пойдет в ряды Пожирателей, – отрезал Селвин, не стесняясь в словах. – Он только что убил одного из самых приближенных слуг, Снейп. Как думаешь, сколько протянут остальные?
Северус молчал. Только разлившаяся по лицу бледность говорила о том, что он действительно слышит Селвина.
– Давай смотреть правде в глаза – Лорд спятил, помешавшись на поисках Тринити. Я не знаю, как они повлияли на его сознание, но это уже не тот Лорд, за которым мы готовы были пойти в огонь и в воду. Это псих, наделенный огромной магической мощью и способный убить нас одной силой мысли. Как тебе такая перспектива?
– Почему ты говоришь мне все это? – выдавил Снейп, судорожно пытавшийся привести свои мысли в порядок. – Не боишься, что я донесу на тебя?
– Не боюсь, Снейп, не боюсь, – сказал Селвин, и его губы непривычно растянулись в улыбке. – Я слишком хорошо понимаю, в какой западне оказался ты сам. По сравнению с твоим, мое положение можно считать более чем завидным.
– Чего ты хочешь? – процедил Северус, стиснув зубы. Он ненавидел, когда кто-то указывал на его «незавидное положение», но каждый раз вынужден был проглатывать это, как горькую пилюлю.
– Лучше спроси, что я могу тебе предложить, – уточнил Селвин, постукивая по одной из банок с зельем. Смотрит на нее, как будто ничего интереснее на свете не видел. – А я ведь могу, Северус. В моих силах обеспечить путь к отступлению, когда крысы побегут с корабля.
– И что взамен?
– Выясни, что за отношения сложились у Певерелла с Дамблдором, – сказал Селвин, направляясь к двери, как будто уже все было решено. – Я хочу знать об этом мальчишке как можно больше.

***

Кабинет директора по-прежнему был наполнен свистящими и позвякивающими приспособлениями, как детская комната игрушками. Портреты предыдущих директоров Хогвартса тихо перешептывались между собой или просто зевали, как если бы в самом деле не выспались после трудовой недели. На столе юноша заметил две чашки горячего чая, источавших тонкий аромат мяты.
– Угощайтесь, Раймонд, не стесняйтесь, – произнес гостеприимный хозяин кабинета, подталкивая к студенту чашку с чаем и вазочку, наполненную конфетами.
– Я бы с радостью, директор, но мне передали ваше приглашение уже после того, как я позавтракал.
– Жаль, этот чай мне прислал Борислав Вулич, в Англии такого не найдешь, – признался Дамблдор, делая глоток из своей чашки. – Ну что ж, нет так нет.
Раймонд слегка склонил голову набок, изображая вежливого слушателя. Впрочем, на этот раз директор довольно быстро перешел к делу.
– Собственно говоря, – начал он, откладывая в сторону выуженный из вазочки леденец, – я вызвал вас сюда не по самому приятному поводу, Раймонд. На этой неделе вы с мистером Малфоем позволили себе осознанно нарушить устав школы, да еще, как мне стало известно, прогуляв перед этим занятие по трансфигурации. Честно говоря, подобное отношение к учебе от такого талантливого студента, как вы, меня очень огорчает.
Дамблдор укоризненно посмотрел на Раймонда, заставив того виновато потупить взгляд.
– Вы должны понимать, – строго продолжил директор, – что любой нарушитель должен быть наказан, даже если… Нет, не так… Тем более если вы студент особого факультета и вашим деканом являюсь я.
– Конечно, директор, – смиренно ответил Раймонд, усердно разглядывая лакированную поверхность стола.
– Поскольку сам я не любитель назначать отработки, профессор Макгонагалл любезно помогла мне выбрать для вас наказание. И знаете, что она посоветовала?
– Не думаю, что с прошлого раза ее воображение стало богаче, – ляпнул Раймонд и запоздало прикусил себе язык. Впрочем, Дамблдор на эту язвительную реплику предпочел не обратить внимания.
– Профессор Макгонагалл сказала, что вы прекрасно справились с предыдущим заданием, – подтвердил директор предположение Раймонда, – и поэтому для всех будет лучше и полезнее, если вместо отработки вы продолжите помогать Невиллу Лонгботтому. Что вы на это скажете?
– Разве мои слова могут как-то повлиять на ситуацию? – жестко сказал Певерелл, посмотрев прямо на старика. Тот задумчиво поглаживал бороду, и его изучающий взгляд заставил Раймонда быстро прийти в себя и вновь опустить глаза. – Лучше скажите, чему я должен его обучить.
– Всему, что сочтете нужным, – мягко сказал Дамблдор, как будто это было само собой разумеющимся. – К тому же, если у Невилла возникнут проблемы со школьной программой, он сам обратится за помощью. И в течение месяца я прошу вас ему не отказывать.
– Месяца?
– В этот раз нарушение было более значительным, не так ли? – заметил Дамблдор, наблюдая за юношей поверх очков. – Поэтому и наказание соответствующее.
Раймонд опустил голову еще ниже, так что лица было вовсе не разглядеть. В наступившей тишине, нарушаемой лишь жужжанием причудливых серебряных механизмов, он быстро соображал, как сейчас стоит себя вести. Какой-то частичке внутри него было глубоко наплевать на произошедшее; другая считала, что взрослые в общем-то правы и подобная выходка заслуживает наказания. Но чем больше Раймонд прислушивался к себе, тем отчетливее в его душе звучал подростковый голосок обиды. Отбрасывая все остальные чувства, Певерелл наконец поднял голову и раздраженно посмотрел на Дамблдора.
– Разве это справедливо?
– О чем ты, мой мальчик? – недоуменно переспросил директор, удивленный реакцией обычно спокойного студента.
– Разве справедливо то, что вы сами делаете меня отщепенцем школы? – уточнил Раймонд, выпуская на волю все свое возмущение. – Я пришел в Хогвартс в надежде найти друзей, которые смогли бы заменить мне семью. И что вместо этого? Особый факультет. Отдельная комната. Запрет заходить в гостиные других учеников. Я даже не могу получить такую же отработку, как все!
Резкий тон юноши быстро набирал силу, и под конец Раймонд вскочил на ноги, опрокинув стул и выкрикивая в лицо старого волшебника:
– Я так надеялся, что смогу быть полезным, смогу помочь! После смерти мамы я пообещал остановить его – остановить Волдеморта. Не для того чтобы отомстить, нет! Я просто хочу, чтобы другие дети не теряли своих родителей, как это произошло со мной! Потому что… потому что это неправильно!
Юноша замолчал, не в силах справиться с захлестнувшими его эмоциями. Последние слова, казалось, застряли в горле, не давая спокойно дышать. Застывший в своем кресле Дамблдор не отрываясь смотрел на студента, поражаясь как сильно он сейчас похож на Гарри – доброго, зачастую наивного, порой вспыльчивого Гарри. Пожилой маг увидел, как влажно блеснули глаза мальчика – и тот быстро отвернулся, не желая, чтобы его слабость заметили.
– Все верно, Раймонд, это неправильно, – печально согласился директор. Юноша по-прежнему стоял к нему спиной. – Но с чего ты решил, что никак не помогаешь в этой борьбе? Даже одно твое желание спасти других людей стоит очень…
– Этого недостаточно! – перебил старика Раймонд, неожиданно развернувшись. – Недостаточно…
Сердце бешено колотилось, будто собиралось выскочить из груди. Юный лорд заставил себя сделать глубокий вдох и немного успокоиться. «Что за чушь я несу?» – промелькнуло где-то на задворках сознания, и Раймонд потянул за эту мысль, как за веревочку. Ощущение было странным – словно он смеялся над самим собой.
– Простите, директор, все это детский лепет, – вдруг заявил Раймонд с абсолютно серьезным видом. Он даже испытал какое-то извращенное удовольствие, наблюдая за тем, как Дамблдор, не ожидавший такой перемены в поведении собеседника, поперхнулся чаем. – Я просто устал.
– Мой мальчик, тебе следует сбавить нагрузки, – заботливо посоветовал Дамблдор, быстро взяв себя в руки. – Профессор Макгонагалл предупреждала тебя в начале года, что столько предметов на седьмом курсе – это не шутки.
Раймонд на его слова лишь слегка улыбнулся. Но эта улыбка никак не отразилась в его глазах, ставших холодными и пугающе равнодушными.
– Дело вовсе не в нагрузке, – возразил Раймонд, чуть качнув головой. Его движения изменились – теперь они были плавными и в то же время точными, будто выверенными по линейке. – Я устал от одиночества.
Раймонд снова отвернулся от директора, лишив себя возможности насладиться его растерянным видом, и подошел к окну. Но теперь даже со спины он выглядел по-другому – это был уже не мальчик, прячущий слезы и раздражение, а человек, не привыкший с кем-то делиться своими мыслями и чувствами.
– Мне не на кого рассчитывать, – продолжил Раймонд, бездумно уставившись вдаль. Его голос стал тихим и будто обволакивающим, но от слов, которые он произносил, мурашки бежали по коже. – К сожалению, я не встретил людей, которым мог бы довериться. Каждый из них, будь то друзья или наставники, всегда что-то скрывали от меня, не оправдывали ожиданий и неизменно… разочаровывали.
Юный лорд слегка повернул голову и, посмотрев на Дамблдора через плечо, добавил:
– Я не люблю, когда меня разочаровывают.
На мгновение директору показалось, что в глазах мальчика мелькнули бордовые искры. Дамблдор изо всех сил сжал подлокотники, словно они были его спасительной соломинкой. Но уже в следующую секунду понял, что был обманут игрой света в собственном кабинете: столько боли и растерянности он увидел в глазах ребенка.
– Поэтому я всегда один, – объяснил Раймонд, дрожащей рукой вытирая со лба выступившую испарину. – Я стараюсь казаться независимым, но на самом деле мне нужен человек, который смог бы понять меня и помочь советом в нужный момент. Потому что я… – дрожащим голосом продолжал юноша, – я совсем запутался.
Раймонд замолчал, боясь произнести что-то лишнее и этим разрушить так усердно выстроенную пирамиду. Не произнося больше ни слова, он подошел к столу и поднял стул, опрокинутый им в самом начале своей пламенной речи, но сесть так и не осмелился.
– Извините, – едва слышно прошептал Раймонд куда-то в сторону и направился к двери, желая как можно быстрее покинуть кабинет директора, раз уж не получается провалиться сквозь землю. Но оклик Дамблдора заставил его остановиться:
– Раймонд, подожди! Ты не мог бы задержаться еще ненадолго?
Юноша немного потоптался на месте, а потом нерешительно и как-то неохотно кивнул.
– Прошу, присаживайся, – произнес Дамблдор, указывая на стул. Не сводя взгляда с мальчика, занявшего прежнее место, директор продолжил: – Кажется, для начала нам всем надо успокоиться.
Раймонд послушно кивнул, ожидая от пожилого волшебника следующего шага. Но тот медлил, то ли сомневаясь в своем решении, то ли просто не зная, что делать. Тогда взгляд Певерелла упал на приготовленную для него чашку чая – юноша нерешительно взял ее в руки. Горячая жидкость в тонком фарфоре приятно согревала ладони, и Раймонд, собравшись с духом, сделал маленький глоток. Чай и правда оказался очень вкусным.
– Чудесный аромат, не правда ли? – улыбнулся Дамблдор, делая глоток из своей чашки.
Раймонд кивнул и улыбнулся в ответ, отчего барьер недоверия между директором и ним окончательно развалился.
– Я тут подумал: это и правда несправедливо, – неожиданно сказал Дамблдор, выхватывая из вазочки новую конфету. – Вместо снятых баллов ты занимаешься с Невиллом, а вместо заработанных не получаешь ничего. Это действительно нечестно по отношению к тебе, так что можешь о чем-нибудь попросить – ты вполне это заслужил своими успехами в учебе.
Директор выжидающе уставился на Раймонда, который всеми силами старался не показать свое ликование. На лице у юноши можно было прочесть лишь глубокую задумчивость.
– Я… – неуверенно начал Раймонд, затем осекся и продолжил, подбадриваемый кивком Дамблдора: – Я хотел бы в эти выходные отправиться в особняк Блэков. К Хэллоуину мне надо привести его в порядок, и было бы неплохо проверить, как там идут ремонтные работы.
– В этом нет ничего трудного, – заявил директор и достал из ящика стола свиток пергамента. Затем он что-то прошептал себе под нос и пергамент охватило знакомое голубоватое свечение. – Тебе достаточно будет активировать этот портал, назвав адрес дома, и ты окажешься прямо в прихожей. Однако ты мог попросить меня об этом в любой момент; не думаю, что необходимость навестить свой будущий дом подходящая награда. Почему бы тебе не придумать что-то еще? О чем ты хочешь попросить меня на самом деле?
От этого «на самом деле» у молодого лорда засосало под ложечкой. Неужели Дамблдор понял, что Раймонда мало интересует дом на площади Гриммо? Но нет, если б директор его раскусил, то вряд ли стал бы создавать портал в особняк. Значит, он просто решил надавить на своего студента, еще не зная, чем ему могут ответить.
– Честно говоря, – решился Раймонд, принимая самый серьезный вид, на который был способен, – у меня действительно есть одно желание.
Глаза Дамблдора заинтересованно сверкнули, и старый волшебник даже подался вперед, ожидая продолжения.
– Я хочу стать вашим учеником, – произнес юноша, вложив в свои слова максимум торжественности. – Ведь я студент факультета Хогвартс, а значит – моим воспитанием должен заниматься сам директор. Думаю, вы многому могли бы меня научить, и это станет лучшей наградой.
Дамблдор не спешил с ответом. Он откинулся на спинку кресла и привычно сложил руки в замок, переплетя длинные пальцы. По виду старика невозможно было понять, что он сейчас чувствует и оставил ли его довольным ответ Раймонда.
– Чему же ты хочешь научиться? – спросил наконец директор, не торопясь давать согласие на предложение Певерелла. – Разве есть предмет, с которым не могут справиться другие профессора?
– Речь идет не о каком-то конкретном предмете! – с жаром воскликнул Раймонд, еле заставив себя не вскочить со стула. В душе вновь заговорила одна из его сущностей, и он с охотой выпустил ее на свободу, чувствуя, что это правильно, что это единственный шанс соврать и одновременно с этим быть абсолютно искренним. – Мне интересно все на свете, а школьная программа – она такая узкая! Вот недавно я услышал от профессора Селвина что-то про Клавис, но, перерыв все книги в библиотеке, смог только найти упоминание о Тринити. Но я не знаю, что это такое! – увлеченно продолжал юноша. Его глаза словно светились изнутри, отражая обеспокоенное лицо Дамблдора. – Волшебный мир удивителен! Мне кажется, что я знаю так мало, а хочется понять суть самой магии, хоть это и невозможно. Вы поможете мне в этом? Поможете стать настоящим волшебником?
Чем больше энтузиазма было в голосе Раймонда, тем сильнее хмурился старый маг.
– Раймонд, – сказал Дамблдор, и была в его голосе какая-то непонятная грусть, – мне знакомо твое желание узнать как можно больше о магии, но подумай, стоит ли это делать? Ведь ты уже должен был понять, что далеко не все знания приносят счастье.
– Но я все равно буду к ним стремиться, – твердо ответил Певерелл, – и вы об этом прекрасно знаете.
– Да, знаю, – согласился Дамблдор. – Поэтому возьму тебя в ученики. Вдобавок, я сам расскажу тебе о Тринити, пока ты не наделал глупостей, пытаясь выяснить суть этого артефакта.
– Тринити – артефакт? – жадно переспросил Раймонд, ловя каждое слово директора.
– Да, и очень сильный. Точнее, не один, а целых три артефакта, составляющих единое целое, которое и называется Тринити. Клавис – одна из его частей.
– Но что это? – нетерпеливо спросил Раймонд. – Что представляют собой эти артефакты?
– Трудно сказать, – развел руками Дамблдор. – В истории известно несколько Тринити, и все они были сотворены великими магами. Я не знаю, о каком именно говорил профессор Селвин, но рискну предположить, что это была так называемая Душа Основателей.
– Душа Основателей? – тупо повторил юноша, не веря своим ушам. Такого ответа он не ожидал. – Основателей Хогвартса?
– Именно, мой мальчик! Трое из четырех волшебников, основавших Хогвартс, создали первое в мире Тринити. Каждый из них заколдовал свой артефакт так, что любой маг, сумевший объединить все три части, будет обладать знаниями основателей.
– Так диадема Ровены Равенкло…
– Действительно существовала, – продолжил за Раймонда Дамблдор, по-своему истолковав его слова, – и вполне вероятно, что существует до сих пор. Она не просто часть Души Основателей, она – Остиум, иначе говоря – дверь, которая откроет свои секреты тому, кто найдет две недостающие части.
– И что это за части? – не выдержал Раймонд. – Вы знаете, какие еще вещи основателей стали Тринити?
– Нет, мой мальчик, об этом я могу только догадываться, – покачал головой Дамблдор. – Знаю только, что они называются Клауструм и Клавис и играют роль своеобразного замка, хранящего тайну Остиума, и ключа, способного этот замок открыть.
Взгляд Певерелла упал на длинный стол за спиной директора, на котором покоился меч Гриффиндора. Дамблдор это заметил и снова нахмурился.
– Я не случайно рассказал тебе о Тринити, Раймонд, – заговорил директор, привлекая к себе внимание юноши. – Это действительно очень интересная магия, на которую способен не каждый волшебник. Но ты должен понимать, что здесь скрыты свои подводные камни. Многие люди погибли, пытаясь создать новые Тринити, и еще больше пострадало, пытаясь отыскать старые.
– Неужели никто так и не нашел следов этих артефактов? – спросил Раймонд, снова глядя на меч Гриффиндора. – Ведь их пытались найти, наверное, очень сильные волшебники!
– Это действительно так, – кивнул Дамблдор, тяжело вздохнув. – И одному волшебнику это даже удалось. Но в отличие от тебя он не понимал, насколько опасными могут быть подобные эксперименты в магии. В результате он совершенно потерял свою человеческую сущность и, преследуемый идеей стать самым могущественным магом, окончательно сошел с ума. Но самое печальное в этой истории то, что этот волшебник действительно обрел силу, невиданную доселе. Догадываешься, о ком я говорю?
– О Волдеморте? – предположил Раймонд, почти уверенный в правильности своего ответа.
– О Волдеморте, – повторил Дамблдор, согласно кивнув. – Поначалу его любопытство, а затем нежелание останавливаться на достигнутом сыграли с ним злую шутку. А ведь когда-то он был таким же студентом, как ты: незаурядным и подающим большие надежды.
– Вы боитесь, что я стану таким же, как Волдеморт? – напрямую спросил Раймонд, глядя директору прямо в глаза. Почему-то ответ Дамблдора был важен для него. И в этот раз, понял Раймонд, в нем заговорили его собственные чувства, а не желания и страхи запрятанных в нем людей. Это был вопрос не Гарри Поттера или кого-то еще – это вопрос Раймонда Певерелла.
– Нет, мой мальчик, – произнес Дамблдор после долгого молчания, – я уверен, что ты не станешь таким, как он.
– Почему вы так думаете? – не отступал Раймонд. Ответа директора показалось ему недостаточно. – Вы считаете меня лучше Волдеморта или просто слабее?
– Я считаю, – ответил старый маг, слегка улыбнувшись, – тебе от природы дано столько силы, что ты не испытываешь нужды кому-то ее доказывать.
Юный лорд несколько опешил от такого ответа. Он никак не мог прийти в себя, чисто автоматически отвечая на вопросы директора об учебе в Хогвартсе. Затем, когда Дамблдор намекнул на неотложные дела, Раймонд поблагодарил за чай и, взяв заколдованный свиток пергамента, покинул кабинет, все еще прокручивая в голове слова директора и пытаясь понять, насколько серьезными они были.

ГЛАВА 37

Главное в шахматах это не то, на сколько ходов вперед ты думаешь, а то, как ты анализируешь текущую ситуацию.

Выручай-комната, в которую только что зашел Драко Малфой, напоминала целый город с огромными колоннами из старых книг и других заброшенных предметов. Груды развалившейся мебели образовали настоящие улицы, усыпанные ветхими мантиями, сломанными перьями и даже ржавыми мечами. Эти улицы петляли, послушно поворачивая за скелеты невиданных тварей и древние буфеты с потускневшей посудой. Время от времени воздух прорезали крылатые рогатки или кусачие тарелки, но магия в них почти выдохлась, и теперь они могли лишь лениво парить над грудами другого запретного хлама. Не обращая на них внимания, Драко зашагал по одному из проходов Выручай-комнаты, повернул направо у гигантского чучела тролля и, пройдя еще немного, застыл перед дряхлым Исчезательным шкафом из черного дерева.
Решительно достав волшебную палочку, слизеринец ненадолго прикрыл глаза, будто проговаривая про себя дальнейший план действий, а затем взмахнул рукой и прошептал длинное заклинание, накрепко врезавшееся в память. Воздух вокруг словно уплотнился и немного похолодел, но кроме этого ничего не произошло. Все нормально, так и должно быть. Драко глубоко вздохнул и снова повторил свои действия. После пятой попытки стало тяжело дышать, пальцы рук окоченели, однако юноша только сильнее сжал волшебную палочку, не собираясь останавливаться на достигнутом.
– Ты скоро совсем замерзнешь, если будешь продолжать в том же духе.
Малфой резко обернулся на голос, и из его палочки вырвался красный луч, ударивший по куче хлама, сваленной на железном сундуке. Какие-то коробки и шкатулки с грохотом посыпались на пол и разлетелись по сторонам.
– Мимо.
Драко судорожно огляделся, все так же выставляя вперед волшебную палочку. На лбу выступила испарина, несмотря на то что совсем недавно зуб на зуб не попадал от холода.
– Я здесь.
Голос послышался за высоким стеллажом, уставленным склянками с зельями и какими-то ингредиентами. Швырять заклинания в ту сторону было опасно – Мерлин знает, какие именно запрещенные снадобья десятилетиями хранились в этом всеми забытом месте.
– Кто ты? Покажись! – крикнул Драко, пытаясь разглядеть незваного гостя в полутьме комнаты. Темная фигура неспешно отделилась от стеллажа и вышла вперед – так, чтобы свет падал прямо на лицо.
– Певерелл? – недоуменно воскликнул Малфой, и уже в следующее мгновение его лицо исказила гримаса гнева. – Назови хотя бы одну причину, по которой я не могу убить тебя прямо сейчас?!
– Я хочу предложить тебе выгодную сделку.
Голос Певерелла звучал все так же бесстрастно, как и вначале. Словно он знал, что слова Драко – пустая угроза, и это выводило слизеринца из себя.
– Сделку? О чем ты? – непонимающе переспросил Малфой, даже не думая опускать палочку. – Как ты вообще сюда попал?
– Увидел тебя входящим в Выручай-комнату, когда возвращался к себе, – пожал плечами Певерелл. Он вел себя так спокойно, будто не стоял под прицелом, а поддерживал дружескую беседу с однокурсником. От осознания этого в Драко поднялась новая волна ярости; он почувствовал, как в его душе зарождается нечто похожее на ненависть к этому чудовищно равнодушному парню, который ни во что не ставит его – Драко Малфоя, который всегда ведет себя так, будто он лучше остальных, и который во многом действительно был лучше – и это бесило больше всего.
– И решил присоединиться? С чего вдруг? – выдавил из себя Малфой. – Любопытство гложет?
– Я же сказал: хочу предложить тебе выгодную сделку, – ответил Певерелл, опираясь на стеллаж с зельями. Эта расслабленная поза заставила Драко скрипнуть зубами. – Трудно найти более подходящее место для таких разговоров.
– Я не собираюсь с тобой разговаривать и тем более заключать сомнительные сделки, – брезгливо выплюнул Малфой, опуская волшебную палочку. За все это время Певерелл даже не подумал доставать свою – это пренебрежение раздражало и заставляло чувствовать себя дураком.
– А что если я помогу тебе избавиться от проклятия Лорда? – бросил Певерелл как бы невзначай, а затем, не обращая внимания на застывшего истуканом Малфоя, лениво добавил: – Впрочем, вряд ли эта мелочь беспокоит тебя настолько, что ты согласишься на союз со мной. Ну, извини за то, что оторвал тебя от чрезвычайно важного занятия. Бывай!
Певерелл махнул рукой, когда уже повернулся спиной к Драко. Слизеринец широко раскрытыми глазами наблюдал, как странный парень удаляется от него. Делает шаг, другой… И вот уже он собирается поворачивать за угол, а вместе с ним уходит и что-то еще – какая-то непонятная, абсурдная, абсолютно беспочвенная надежда, которую Драко не хотел терять и готов был на все, чтобы ухватиться за этот призрачный шанс, хоть и сам не верил в его реальность.
– Стой! – выкрикнул Малфой, как только снова обрел дар речи. Певерелл сделал несколько шагов вперед, и Драко испугался, что тот уже не вернется, что едва зародившаяся надежда умрет, скрывшись за поворотом никому не нужного хлама. В отчаянии он сорвался с места и побежал за человеком, которого сейчас так сильно ненавидел. Драко даже не знал, за что больше ненавидит Певерелла: за то, что тот знает его секрет, или за то, что сам бежит за ним, наплевав на собственную гордость. Но несмотря на это, он бежал, а затем изо всех сил схватил его за руку и, развернув, еще раз выкрикнул прямо в лицо: – Стой!
Ярко-зеленые глаза смотрели на него в ожидании продолжения. Певерелл не вырывался; он просто стоял, наблюдая за тем, как тяжело дышит бледный Малфой, и ждал. Чего он ждет? Просьбы о помощи? Ему мало того, что сейчас произошло?
– Это не значит, что я согласен на твое предложение, – сказал Драко, отдергивая руку от однокурсника. – Это даже не значит, что оно мне вообще интересно. Но я хочу выяснить, откуда тебе известно о проклятье.
– От Лорда, – тихо ответил парень, слегка склонив голову набок. Он напоминал человека, который скучающе наблюдает за прыгающей вокруг диковинной зверюшкой. Драко не смог сдержать судорожного вздоха.
– Лжешь!
– Нет, не лгу, – по-прежнему тихо сказал Певерелл. – Тебе давно пора понять, Малфой, что для Лорда ты лишь игрушка, причем не очень-то интересная, да и сломанная к тому же. Разве ты не видишь, что он лишил тебя всего самого дорогого в жизни? И чего она теперь стоит – твоя жизнь?
– Ты… – Голос Малфоя дрогнул, но он, облизнув пересохшие губы, заставил себя продолжить: – Ты никто, чтобы говорить мне об этом. Пустое место. Ты пустое место, понятно?!
– Да-да, понял я, – закатив глаза, протянул Певерелл. – Но пустое место возглавляет старинный род с замком, деньгами и возможностью обрести наследника. А что у тебя, великий Малфой? Слышал, твой дом оккупировали Пожиратели смерти, а некто Гаспар Шинглтон собирается возглавить твой род. Бастард твоего дедушки, если я не ошибаюсь? Так это ему принадлежит все ваше хваленое состояние и поэтому гоблины заморозили счета? Если так, то выходит, у тебя нет даже собственного…
– Хватит! – просипел Малфой, которого трясло от гнева. Сжав кулаки, он с неприкрытой злостью смотрел на Певерелла, и в серых глазах мелькнуло что-то опасное, заставившее парня резко оборвать свою издевательскую речь. – Не знаю, откуда ты узнал о Шинглтоне и счетах, но это уже не важно. Если тебе хочется показать свою осведомленность, то удивляй ею кого-нибудь другого. Может, я и потерял очень многое, но Лорд все же не убил меня. Я смогу вернуть его доверие, и тогда в благодарность…
– Благодарность? – усмехнулся Певерелл, покосившись на слизеринца. – Малфой, бладжер тебе все мозги отбил! Ты собираешься прислуживать тому, кто не только убил твоего отца, но еще и вычеркнул тебя из игры!
– О чем ты? – настороженно переспросил Драко, стараясь вернуть себе должное спокойствие. Сейчас не время для эмоций. Он уже не мальчишка, идущий на поводу у своих чувств, а истинный наследник рода Малфоев – он, а не какой-то там бастард!
– Так ты еще не понял? – с нездоровым весельем произнес Певерелл. – Ты больше не нужен Лорду, он уже забыл о тебе. Ты думаешь, дуэль Снейпа с Дамблдором была случайностью?
– При… причем здесь дуэль? – сказал Драко, не сумев сдержать дрожи в голосе.
– Это был ход Снейпа, – благосклонно объяснил собеседник, продолжая издевательски улыбаться. – Он получил твое задание – убить Дамблдора, и, кстати говоря, почти справился с ним. Если б не Лонгботтом, Дамблдор был бы мертв.
– Это еще ни о чем не говорит, – возразил Малфой, упрямо тряхнув головой. – Неужели ты думаешь, что это единственное задание, которое…
– Которое дал тебе Лорд? – перебил парня Певерелл. – Конечно, нет. Ведь именно второе, где нужно подготовить вторжение Пожирателей в Хогвартс, собираюсь получить я.
Малфой молчал. Его уже не трясло, напротив – тягучая слабость разлилась по всему телу, будто высасывая остатки сил. Он ничего не чувствовал: ни злости, ни раздражения, ни обреченности. Просто стоял, глядя прямо перед собой и даже не видя лица своего собеседника. Очень хотелось лечь прямо на пол, потому что ноги вдруг перестали держать, но Драко не позволил себе упасть. Он только слегка прикрыл глаза – но в этом движении Раймонд разглядел всю усталость, свалившуюся на плечи юноши, стоявшего перед ним.
– Чего ты хочешь? – ничего не выражающим голосом спросил его Драко. – Зачем ты пришел?
– Кажется, теперь мы можем все спокойно обсудить, – сказал Раймонд без тени улыбки. Сейчас в его словах не было ноток злого, бесконечно раздражающего веселья, их место занял серьезный и деловой тон. – Я предлагаю сделку. Даю тебе новый дом, начальные сбережения, делаю главой рода и избавляю от проклятья. Взамен ты рассказываешь мне о том, как собирался провести в Хогвартс Пожирателей.
– Зачем тебе это? – все так же равнодушно произнес блондин, не проявив и толики удивления. Только правая бровь слегка приподнялась, обозначая легкое недоверие сказанному.
– Не хочу долго возиться с заданием, – пожал плечами Раймонд. – С моей стороны выполнение этих условий почти ничего не стоит, поэтому проще воспользоваться твоей помощью. Ты ведь уже придумал, как это провернуть?
Малфой снова молчал, уставившись в стену пустыми глазами.
– Он убьет меня? – наконец прошептал Драко вроде бы без всякого интереса. От его голоса мурашки бежали по коже.
– Ты что, совсем меня не слушал? – вскинулся Певерелл, у которого возникло жгучее желание приложить слизеринца чем-нибудь тяжелым. – Ты для Лорда уже не существуешь, на кой ему сдалась твоя смерть? Лорду интереснее смотреть на то, как люди мучаются, чем на то, как они умирают. По крайней мере, до тех пор, пока ему это не надоест.
– Ты ведь хочешь стать Пожирателем? – вдруг спросил Малфой. – Тогда помощь мне может плохо сказаться на твоей репутации.
– Ты такой подозрительный, Малфой, – вздохнул Раймонд, и на его губах снова заиграла улыбка. – Я предложил тебе дом, деньги и исцеление, а ты все вопросы обращаешь к моим мотивам.
– Потому что хочу знать цену этой помощи, – твердо ответил Драко, стоя на своем. – Выполнение задания – слишком маленькая цена, и ты знаешь об этом.
– О, не волнуйся, свою выгоду я получу, – заявил Певерелл, скрещивая руки на груди. – Или я оставляю впечатление человека, склонного к благотворительности?
– Вот уж нет!
Услышав, как быстро Малфой выпалил этот ответ, Раймонд весело фыркнул, а потом вдруг снова принял серьезный вид.
– Хорошо, я раскрою тебе свои мотивы, – неожиданно согласился юноша, заставив Драко напрячься. – Помнишь Вальбургу Блэк?
– Мою полусумасшедшую бабку? – удивился слизеринец. – Смутно, мне было пять лет, когда она умерла, да и в ее дом мы наведывались нечасто. Причем здесь она?
– Она знает секрет, который мне интересен, – ответил Раймонд и, предвещая все вопросы, добавил: – Не спрашивай что это, все равно к тебе это никакого отношения не имеет. Суть в том, что свою тайну портрет старухи раскроет только в том случае, если я выполню одно условие – помогу возродиться ее роду. И ты мне в этом поможешь.
– С какой стати?
– С такой, что для тебя это единственный разумный выход. Если ты возглавишь род Блэков, то у тебя появится новый дом – особняк в Лондоне, сбережения – в «Гринготтсе» тебя ждет сейф с неплохой суммой, хоть ей и далеко до состояния Малфоев, а кроме того ты сможешь иметь наследника.
– Откуда такой вывод?
– В проклятье Лорда говорилось, что ты не сможешь продолжить род Малфоев, но и слова не было о том, что ты вообще не будешь иметь детей.
Драко ненадолго замолчал, обдумывая полученную информацию.
– Получается, я смогу продолжить род Блэков, в то время как ублюдок Шинглтон возглавит род Малфоев, – пришел к выводу слизеринец и уверенно покачал головой. – Исключено.
– Так ценишь свою фамилию? – с прежней усмешкой спросил Певерелл. – Хочешь сдохнуть, но сдохнуть Малфоем?
– Уж лучше так, чем предать свой род, трусливо поджав хвост, – заявил Малфой, разворачиваясь на каблуках. – Прости, Певерелл, нам не о чем разговаривать.
– Ошибаешься, – окликнул парня Раймонд, заставив замереть на пути к выходу. – Я предвидел твой ответ, и так уж получилось, что Шинглтон кое-что мне должен. Он согласен принять в род Малфоев одного человека, когда это потребуется.
– Ты хочешь сказать…
– Да, – кивнул Певерелл, подтверждая догадку слизеринца. – Когда у тебя появится наследник, ты сможешь либо вернуть себе фамилию Малфой, либо сделать Малфоем своего сына.
– Ты понимаешь, – едва слышно прошептал Драко, – что предлагаешь обвести Лорда вокруг пальца?
– Ага, и мне это чертовски нравится! – сказал Раймонд, задорно подмигивая Малфою, отчего тот опешил еще больше. – Ну, так каков твой ответ?
– Я… – растерянно начал Драко, но быстро взял себя в руки и продолжил намного увереннее: – Я не знаю, что творится в твоей голове, Певерелл, но если все это правда, то я согласен. Хотя, скорее всего, пожалею об этом.
– Значит, по рукам! – радостно заключил Раймонд и, пошарив в карманах мантии, вытащил оттуда ничем не примечательный свиток пергамента. – Держи, это тебе.
– Что это? – поинтересовался Малфой, развернув свиток и не найдя в нем никаких записей. – И кстати, ты не услышал меня. Я сказал «если все это правда», но мне нужны доказательства хотя бы того, что Шинглтон выполнит свое обещание.
– Он даст тебе Непреложный обет в твоем новом доме, – объяснил Певерелл, довольно глядя на Малфоя, все еще держащего в руках пергамент. – Который, кстати, находится по адресу «Площадь Гриммо, 12».
Как только прозвучали последние слова, пергамент охватило мягкое свечение, и удивленный Малфой скрылся вместе с голубой вспышкой света. Раймонд расслабленно выдохнул и устало сел на ближайший ящик, прикрытый старой шахматной доской. Он чувствовал себя ужасно вымотанным и сейчас, обхватив голову руками, старался привести в порядок мысли, беспорядочно мельтешащие в сознании. Пришлось приложить усилия, чтобы успокоиться и заставить замолчать голоса, разбуженные внутри него. «Хочу предложить тебе выгодную сделку», «мне это чертовски нравится», «ты для Лорда уже не существуешь», – кричали они наперебой. Эти слова разноцветными вспышками загорались в его голове, и прошло не меньше десяти минут, прежде чем Раймонду удалось избавиться от них. Словно перепуганные мыши, голоса попрятались в свои темные норы; но юноша знал – настанет момент, когда они снова выберутся из своего укрытия, готовые разорвать его на части.
– С этим надо что-то делать, – прошептал Раймонд самому себе, вставая и осматриваясь по сторонам. Раньше он и не мог представить себе, что Выручай-комната способна превратиться в подобное место. Магия, пропитавшая эти стены, потрясала воображение.
Раймонд не торопясь подошел к шкафу, перед которым до этого стоял Малфой. Открыл скрипучую дверь и с интересом заглянул туда – внутри оказалось пусто. Внимательно осмотрел потрескавшуюся поверхность темного дерева и отошел на пару шагов назад. Юношу не покидало ощущение, что когда-то он уже видел этот шкаф, но сейчас этот предмет был сломан и абсолютно бесполезен. Наверное, это старые воспоминания Малфоя, засевшие внутри него, дают о себе знать. Что ж, видимо, с помощью этого предмета Драко собирался выполнить задание и вернуть благосклонность Волдеморта, однако Раймонда это мало интересовало. В последний раз проведя рукой по шершавой поверхности шкафа, он повернулся и направился было к выходу, как вдруг его сознание будто зацепилось за что-то. Это был шепот, едва слышный шепот, звавший к себе с такой притягательной силой, что ему нельзя было не подчиниться. Как околдованный, Певерелл последовал за ним. Шепот звал, требовал подойти к старому буфету, протянуть руку, прикоснуться к запылившемуся хламу на полке. И только когда взгляд уперся в потускневшую тиару, увенчанную крупным сапфиром, Раймонд все понял.
– Диадема Равенкло? – спросил он пустоту и почти тут же потерял сознание.

***

Туман стелился по деревянному полу паба, когда Раймонд открыл глаза. Он не стал тратить времени на разглядывание комнаты – это было бессмысленно, слишком хорошо юноша знал, где очнулся. За столом вместе с ним были двое: и если Поттер, теперь не прячущий свое лицо в тени капюшона, ничуть не изменился, то сидящий рядом ребенок сильно вырос и напоминал первокурсника Хогвартса.
– У меня мало времени, – отрезал Раймонд, не настроенный на долгие разговоры в междумирье. – Покончим с этим скорее.
– Откуда такое нетерпение? – удивился Поттер, всматриваясь в своего гостя. – Раньше ты просил продлить наши беседы, чтобы узнать как можно больше.
– Теперь в этом нет необходимости, – так же непреклонно заявил юноша. – Я многое понял сам, нужно лишь убедиться в том, что мои выводы верны. К тому же, сейчас меня ждут. Нет времени рассиживаться.
– Вот как, – бросил Поттер, задумавшись о чем-то своем. – Тогда тебе не следует тратить его впустую. Спрашивай.
– Что ты знаешь о Тринити? – тут же выпалил Раймонд. Он не колебался ни секунды, заранее продумав свои вопросы. Сейчас он наконец-то соберет необходимую информацию, которая даст ему преимущество.
– Ничего, – пожал плечами мужчина в плаще. – Честно говоря, впервые слышу это слово. Это имеет какое-то отношение к хоркруксам?
Раймонд был ошарашен и даже не знал, что сказать. Ему понадобилось несколько минут, чтобы снова собраться с мыслями. Поттер его не торопил – только терпеливо ждал ответа на свой вопрос.
– То есть ты не знаешь, что Дары Смерти и Душа Основателей являются Тринити? – полувопросительно, но уже без всякой надежды уточнил Раймонд.
– Нет, а должен? – сказал Поттер и облокотился на край стола. – О Душе Основателей я также не имею ни малейшего понятия, никогда не встречал такого названия.
– Как же так… – растерянно произнес Раймонд. Вся его уверенность испарилась в мгновение ока, цепочка вопросов была уничтожена, а мысли перепутаны. – Даже Нотт что-то знает об этом…
– Вот и спроси у него, причем здесь я? – немного раздраженно ответил Поттер, скрестив руки на груди. – Ты говорил, что у тебя мало времени, а сам растрачиваешь его понапрасну.
Эти слова и суровый тон, которым они были сказаны, немного отрезвили Раймонда. Он поднял взгляд на мужчину, а потом перевел его на мальчика, молча сидящего на своем месте. Ребенок был таким же серьезным, как и в прошлый раз, с теми же черными волосами и голубыми глазами, казавшимися неправильно-холодными для десятилетнего малыша.
– Этот мальчик… Это часть души Волдеморта?
Поттер слегка нахмурился, но все же кивнул в ответ.
– Верно, это Том, – сказал он, махнув рукой в сторону ребенка. – Я все удивлялся, почему раньше ты не задавал мне вопросов о нем.
– Потому что раньше мне было наплевать на него, – признался Раймонд, пристально глядя на Тома. Тот молча смотрел в ответ.
– Что же изменилось?
– Я понял, что он причина моей связи с Волдемортом, – сказал Раймонд, не отрывая взгляда от мальчика, – и что его влияние сильнее всех остальных. Голос Тома прорывается чаще голоса Малфоя, Блэка и даже чаще твоего голоса.
– Это естественно, ведь он растет, – заметил Поттер, не слишком обеспокоенный словами юноши.
– Растет, потому что я собираю воедино все хоркруксы, – уточнил Раймонд. – К чему мне рисковать собой и своим здравым рассудком ради твоей прихоти? Ведь ты не говоришь, зачем тебе понадобились части души Волдеморта!
– Потому что это единственный способ его уничтожить, – взволнованно ответил Поттер, не давая злости Раймонда как следует разгореться. – Послушай, ты можешь услышать разные версии о хоркруксах и об их уничтожении, но поверь – для тебя есть только один способ избавиться от Тома. Я понимаю, это трудно, тебе кажется, что ты сходишь с ума, когда он берет верх над твоим сознанием, но другого выхода нет. Найди остальные хоркруксы – и все закончится. Однако имей в виду, что это надо сделать как можно быстрее, если ты не хочешь потерять самого себя.
– Чтобы потерять самого себя, – с остервенением прошептал Раймонд в лицо Поттеру, – сначала надо понять, кто ты есть на самом деле.
– Так пойми уже наконец! – прикрикнул мужчина, стукнув ладонью о стол. – Скажу одно: пока ты не разберешься в самом себе, он, – тут Поттер указал на мальчика, тихо наблюдавшего за разыгравшейся сценой, – останется здесь. Том, будто паразит, засел в твоей душе, и сейчас у тебя нет шансов избавиться от него. Но когда ты решишься, решишься поверить мне и сделать это, тебе понадобится оставшийся хоркрукс. Это чаша Хаффлпафф, сейчас она находится в «Гринготтсе»…
– Добыть хоркрукс и добиться самоуничтожения? – перебил его Раймонд. – Ты принимаешь меня за идиота!
– Я не жду, что ты поверишь мне на слово, – быстро проговорил Поттер, боясь, что его снова недослушают. – Но прошу, проверь то, что я тебе сказал, подумай над этим. Обещай, что подумаешь!
Впервые за все время их знакомства Раймонд видел Поттера таким нервным. Всегда с усмешкой на губах, с чувством вполне объяснимого превосходства, теперь он был не похож на самого себя, приняв вид человека, потерявшего контроль над ситуацией.
– Хорошо, я подумаю над твоими словами, – ответил Раймонд, вставая со стула. – Но имей в виду, что мои выводы могут не совпасть с твоими планами.
– Пусть так, – согласился мужчина, подняв голову, чтобы видеть лицо своего преемника. – Пока это все, на что я могу надеяться.

Продолжение здесь.

@темы: Гарри Поттер, фанфик, Проходная пешка

---

День Учителя

Наконец-то! Завтра День Учителя! Лично мне кажется, что он длится уже неделю, потому как не продохнуть от этих сценариев, репетиций и вопросов с поздравлениями. Причем все равно все делали в последний момент, по старой школьной традиции. Привожу в пример сценарий нашего бреда, с которым мы будем завтра выступать. По-моему, получилось забавно, хотя мой муж, прочитав это, спросил, что я курила))

СЦЕНАРИЙ НА ДЕНЬ УЧИТЕЛЯ

Выходит ученица под песню «Первоклашка».
Первоклашка: Теперь это бодяга на 11 лет! И ведь на носу ЕГЭ, скоро экзамены сдавать! А я до сих пор предметы не выбрала!
Звучит Симфония № 5 Бетховена. За спиной у первоклашки появляются Математика и Русский язык.
Математика: Ничего-ничего!
Русский язык: От нас-то ты точно не отвертишься!
Первоклашка (испуганно): А вы кто такие?!
Математика (возмущенно): Как это кто?!
Русский язык: Мы – самые важные предметы в школе!
Математика: Я – Математика.
Русский язык: А я – Русский язык.
Первоклашка: Фууух, напугали! Ну, вас уж я как-нибудь сдам! Вы мне лучше подскажите, какие еще предметы выбрать!
Русский язык: А что далеко ходить? Возьми мою младшую сестру – Литературу.
Выходит Литература по песню «За что Герасим утопил Муму».
Литература: Как говорил Ян Амос Коменский, книги – это инструмент насаждения мудрости!
Первоклашка: Не знаю, какой там Анус это говорил, а как по мне, так ничего интересного. Вы мне лучше что попроще найдите, где так много читать не надо!
Выходит Физкультура под песню «Бросай курить, вставай на лыжи».
Физкультура: Физкультпривет! Что за кипиш?
Русский язык (наставительно): Не кипиш, а собрание!
Математика: Не собрание, а множество.
Литература: Да вот, нужен такой предмет для экзамена, где поменьше читать надо.
Физкультура: О, это ко мне! Только тут мышцами придется поработать!
Первоклашка: Мышцами? Не, так мы не договаривались! Я вообще бегать-прыгать люблю только если на перемене.
Физкультура: Ну а дома чем ты обычно занимаешься?
Первоклашка: Дома? ВКонтакте сижу. Точно! А что если мне выбрать Информатику?
Выходит Информатика под песню «Сервак».
Информатика: Меня кто-то кликнул?
Русский язык: Не кликнул, а позвал.
Математика: Не позвал, а проинтегрировал.
Первоклашка: И не кто-то, а я. Сдавать тебя на экзамене хочу!
Информатика: Да? Ты меня так хорошо знаешь?
Первоклашка (пренебрежительно): Да что там знать-то! Компьютер включить уж как-нибудь смогу!
Информатика: Ну давай проверим. На каком уровне модели ИСО стека протоколов ти-си-пи-ай-пи расположен протокол эс-эм-ти-пи?
Первоклашка (в шоке): Чё?
Русский язык: Не чё, а что!
Математика (к Первоклашке): Понятно? Нет?
Первоклашка: Да поняла я, поняла! Поняла, что Информатика мне вовсе и не нравится! Не так я ее и люблю!
Физкультура: А что же ты любишь?
Первоклашка: Ну… Я цветы, например, люблю.
Литература (романтично): Цветы – это прекрасно! Это символ продолжения жизни!
Выходит Биология под песню ВИА Гра «Биология».
Биология: Цветы – это по моей части. Но кроме ботаники, ты еще должна хорошо знать зоологию и анатомию. (Подходит ближе к Первоклашке и заигрывает.) Ну как, готова сдавать анатомию?
Первоклашка: Не-не-не! Я для этого еще слишком маленькая! Мне бы еще по миру покататься, людей посмотреть, себя показать…
Выходит География под песню СПЛИН «География».
География: Хочешь мир посмотреть? Тогда выбирай меня! (задевает глобусом Физкультуру)
Физкультура (возмущенно): Что ты тут своими глобусами распихалась?!
Русский язык: Употребление постфикса СЯ в данном случае неуместно!
Математика: Понятно? Нет?
Физкультура: А вы вообще не лезьте!
Возникает потасовка, во время которой выходит История.
История: Кажется, здесь возник конфликт.
Литература: Конфликт является основой художественной формы произведения и развития его сюжета.
История: Про это не знаю, а вот про конфликт Петра III и Екатерины II могу рассказать прямо сейчас.
Математика: А ты кто вообще такая?
История: Я? Я – История! Я самая интересная и такая непредсказуемая!
Первоклашка: То, что интересная – это здорово! А тебя легко учить?
История: Уж чего нет – того нет. Ну, у каждого есть свои недостатки.
Первоклашка: Жалко… А может, у тебя есть кто на примете? Кто полегче?
История: Дай-ка подумать… Кажется, кое-что можно подобрать. Эй, ОБЖ!
Выходит ОБЖ в противогазе под песню «ОБЖ и биология».
История (показывая на ОБЖ): Вот, попроще. И имеет практичное применение.
Русский язык: Не практичное, а практическое!
Математика: Не практическое, а дискретное.
Первоклашка: Ой, что-то у меня голова идет кругом! Вас так много, а выбрать все равно не из чего. И за что мне эти страдания!
Литература: Как говорил Иоганн Шиллер, свободным от страданий еще никто не рождался.
Первоклашка: Может и рождался, но в школу точно не поступал! А ведь время идет, через 11 лет уже экзамен сдавать! Что же все-таки выбрать?
Выходит Английский язык под песню «Утиные истории».
Английский язык (встает между Русским языком и Математикой): Хэй, комон пипл! Что это вы меня не позвали? Я же теперь тоже биг босс! Слышали – меня вместе с Русским и Математикой обязательным сделать собираются!
Первоклашка: Как? Уже? Ну вот, пока я школу окончу, все предметы обязательными станут, проще вообще не учиться!
Во время реплики Первоклашки выходит Уборщица и подметает пол.
Уборщица: Детка, ты тут что-то совсем засиделась, все уж домой ушли.
Первоклашка: Да я, тетенька, выбирала, какие предметы на экзамене буду сдавать. Но теперь подумала – ну их! Надоело мне уже учиться!
Уборщица: И правильно, нечего себе голову всякой ерундой забивать. Приходи лучше ко мне в подручные. Нам как раз молодых не хватает.
Первоклашка (с сомнением): К вам?
Уборщица: Да, а что? Работа, может, и пыльная, платят неважно, но зато и с экзаменами голову ломать не придется.
Первоклашка: Знаете, я все-таки еще поучусь. Я ведь не хочу быть уборщицей.
Уборщица: А чего же ты хочешь?
Первоклашка: Чего? А вот чего!
Звучит припев песни «Детство, детство, ты куда бежишь». Поклоны.

@темы: школа

---

Изобретательная влюбленная

Открыли с детьми театральный сезон, сходив в Театр Российской Армии на "Изобретательную влюбленную". Что сказать? Дети в щенячьем восторге, да и я подзарядилась позитивом. Надеюсь, весь этот год у нас с ними будут вот такие прекрасные постановки!
Кто хочет увидеть классическую комедию - рекомендую.

@темы: театр

---

Орел

Наконец-то вернулась из Орла... Вроде бы и симпатичный городок, а не любят его сами жители, ох не любят. И с музеями там с каждым годом ситуация все печальнее и печальнее. А ведь если бы их губернатор захотел, мог бы превратить это местечко в золотую жилу туристического бизнеса. Но нет: Козлов - он и есть Козлов.

@темы: путешествия

---

Путешествие в Польшу (начало)

Каюсь, я давно всем обещала написать о том, как съездила весной в Польшу, но руки до этого у меня дошли только сейчас. Сразу хочу отметить, что основной целью моей поездки была международная конференция во Вроцлаве, где я выступала со своим докладом, поэтому я была привязана к определенным датам. Но несмотря на это, я могу смело заявить, что поездка удалась! Оговорюсь, что среди фотографий, которые я использовала в своем отзыве, есть и взятые с других ресурсов, поскольку мои собственные не всегда выходили удачными. Итак, начнем по порядку.

1. ПЛАН ПУТЕШЕСТВИЯ

Хочу сразу привести общий план моего путешествия, чтобы иметь представление, о чем пойдет речь.
10 мая (пт) — Вылет из Москвы в Варшаву (поздний вечер). Ночь в отеле.
11 мая (сб) — День в Варшаве. Ночь в отеле.
12 мая (вс) — Переезд в Краков (раннее утро). День в Кракове. Ночь в отеле.
13 мая (пн) — Экскурсия в Величку. Вечер в Кракове. Ночь в отеле.
14 мая (вт) — Экскурсия в Аушвиц (Освенцим). Вечер в Кракове. Ночь в отеле.
15 мая (ср) — Переезд во Вроцлав. День во Вроцлаве. Ночь в отеле.
16 мая (чт) — Конференция во Вроцлаве. Ночь в отеле.
17 мая (пт) — Конференция во Вроцлаве. Ночь в отеле.
18 мая (сб) — Вылет из Вроцлава в Москву (раннее утро).

1.1. Польша. Как добраться?

Если вы собираетесь в Польшу, у вас на выбор два вида транспорта: поезд и самолет. Так вот, выбирайте поезд только в крайнем случае! Мне приходилось общаться с людьми, ехавшими до Варшавы на поезде, и могу с полной ответственностью заявить — они сто раз пожалели, что не полетели самолетом. Я долетела до Польши в пять раз быстрее и, что немаловажно, за те же деньги. Конечно, я выбрала самый дешевый маршрут Шереметьево—Варшава с пересадкой в Риге, но зато это заняло всего 4 часа и стоило 3551 р. с человека. Электронные билеты я заказывала на trip.ru и осталась этим очень довольна.

1.2. Польша. Языковой барьер

В Польше еще есть люди, помнящие русский язык. Подходите к человеку, которому "за сорок", и даю вам 80%, что он поймет ваш вопрос и постарается на него ответить. Даже если он будет отвечать на польском, вы все равно поймете большую часть слов. Чаще всего вы будете слышать слова "просто" (прямо) и "не разумею" (не понимаю), но вообще-то найти общий язык с поляками довольно легко. Молодежь, как правило, знает английский.

1.3. Польша. Деньги

Польские злоты — мечта русского туриста! Умножайте цену на десять — и вы получите стоимость товара в рублях. Так, 10 зл. = 100 р. Конечно, лучше иметь злоты при себе, когда вы приезжаете в Польшу, но, в принципе, можно обойтись и евро — их принимают почти везде.

1.4. Польша. Транспорт

Транспорт в Польше замечательный! Хотя бы потому, что его практически никогда не надо ждать. Цены на билетики приблизительно такие же, как в Москве. Их можно приобрести вот в таких желтых автоматах на остановках или в середине самого автобуса:



Будьте внимательны — автоматы есть не в каждом автобусе, они принимают только металлические монетки или банковские карточки, а водители обычно отказываются продавать билетики. И кстати, нарваться на контролера здесь достаточно просто.

Но признаюсь, в Польше я очень мало ездила общественным транспортом и часто прибегала к такси. Прилетев из Москвы глубокой ночью и оказавшись под проливным дождем, я совершенно не горела желанием искать нужную остановку в обнимку со своим чемоданом и подошла к ближайшему таксисту. Услуги такси в Польше оказались на удивление недорогими.

1.5. Польша. Кухня

Как правило, завтракать и ужинать я могла прямо в отеле, покупая в магазинах хлеб, колбасную нарезку (которая в Польше, кстати, очень недорогая), булочки (они продаются там на каждом шагу) и все, что душе угодно. А обед можно было позволить себе и в достаточно дорогом кафе/ресторане — впечатлений больше, а по деньгам даже дешевле, чем если бы я ела три раза в день в каких-нибудь забегаловках. Цены в Польше на еду в основном такие же, как и в Москве.

У любого путешественника есть определенная задача — попробовать национальные блюда. Так какими же кулинарными изысками славится Польша?

1. Журек. Это суп на квасе, напоминающий нашу окрошку. Правда, окрошку я терпеть не могу, а вот журек съела с удовольствием, хотя, на мой вкус, он все же немного кисловат.
2. Пироги. Ударение на второй слог. И это вовсе не пирожки, а самые обычные пельмени.
3. Бигос. Капуста-капустой, ничего особенного.
4. Кашанка. Проще говоря, кровянка с гречкой. Кто любит такие пикантные блюда, тому обязательно понравится!

Советую не зацикливаться на том, чтобы попробовать именно что-то национальное. Заказывайте то, что просто привлекло ваше внимание. Например, мне в Польше больше всего понравилось различное мясо (я пробовала многое: свинину, ягненка, кролика и утку, если вспомнить о дичи), все было очень вкусно! Кроме того, советую попробовать рыбные блюда. Самым вкусным был судак в семечках. Насчет напитков ничего особенного посоветовать не могу. Разве что выпейте зубровку, но так, чтобы потом можно было дойти до отеля.

2. ВАРШАВА

Честно говоря, я включила Варшаву в свой маршрут только по двум причинам:
1) это столица, а столицу все-таки надо посмотреть;
2) я все равно туда прилетаю из Москвы — на денек можно и задержаться.
Пожалела я только об одном — что не была там дольше! Варшава просто чудесна: чистый, ухоженный город, очень зеленый, тихий, с кучей велосипедных дорожек. Конечно, это субъективное мнение, но на мой взгляд, это самый комфортный для жизни город в Польше.

2.1. Варшава. Как выбрать отель?

Если вы выбираете отель, то советую воспользоваться сайтом booking.com. Через него я выбрала и оплатила два отеля из трех и именно ими осталась довольна. В Варшаве я жила в Novotel Warszawa Centrum и всем, кто собирается в Варшаву, очень советую этот отель по многим причинам.

1. Удобное расположение. От аэропорта можно быстро и недорого доехать на автобусе (175, 188, ночью 611) или такси; до ж/д вокзала — одна остановка пешком. Отель в центре города.
2. Очень комфортные условия в номере. Радует наличие чайника и ежедневное обновление чая/кофе. Любители перекусить в номере это оценят. Есть холодильник.
3. Номер чистый, ковролин. Просторный санузел с ванной. Вся сантехника работает исправно — после других отелей я поняла, что это очень важно.
4. Несмотря на то что отель находится в центре города, там достаточно тихо.
5. Я оформляла визу самостоятельно, а потому мне требовался факс от каждого отеля, где было подтверждение об оплате номера. Так вот, только Novotel смог выслать нормальный факс, к которому не потребовалось прикладывать распечатку с перепиской. Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что вначале они очень долго не отвечали на мои письма с просьбой выслать эту несчастную бумажку.



Двухместный номер на две ночи обошелся мне в 4200 р. Это был самый дорогой отель из моего путешествия, но он того стоил.

2.2. Варшава. Что посмотреть?

Переходим к самому интересному — достопримечательности. Как я уже говорила, моя поездка была сильно ограничена во времени, поэтому посмотреть я смогла далеко не все, что собиралась. Зато этот день был просто чудесным!

1. Утром, после завтрака в своем номере, я отправилась в Королевский дворец — это визитная карточка города. Он расположен на Замковой площади, до него легко можно дойти пешком, при этом любуясь центром города. Это старинное на вид здание было восстановлено в 1970-х годах, поскольку после 1944 года, когда Гитлер приказал сровнять Варшаву с землей, от этого дворца осталась одна-единственная стена. Могу сказать, что реставраторам, работавшим над его реконструкцией, надо ставить памятник! Это действительно то здание, в котором обязательно надо побывать, если вы находитесь в Варшаве. И что радует, для туристов там есть аудио-гид на русском языке. Очень советую им воспользоваться!



Королевский дворец открыт с 10:00 (в воскресенье с 11:00) и работает, насколько я знаю, до 16:00. Билет стоит 22 польских злотых. В воскресенье вход бесплатный, но людей много.

2. Прогулка по Старому городу и Королевскому тракту, обед в одном из многочисленных кафе. Этого вполне достаточно, чтобы отдохнуть от весьма насыщенной экскурсии в Королевском дворце.



3. После обеда я отправилась в музей Шопена — это место я просто не могла пропустить! Это очень необычный музей; лично мне он напомнил музей Кафки в Чехии. Здесь масса мультимедийных экспозиций, везде сенсорные экраны, можно послушать сочинения великого композитора и познакомиться с его биографией. За 22 злотых вам дают карточку-билет. С помощью нее вы и будете активировать все экспонаты. Единственный минус — нет карточки для русских. Но я брала польский билетик и, поскольку все слова аудиогида были хорошо проиллюстрированы, прекрасно все поняла и получила огромное удовольствие.



Музей открыт со вторника по воскресенье с 11:00 до 20:00. Вход, как я уже сказала, стоит 22 злотых.

4. Ближе к вечеру хочется отдохнуть от кучи полученной информации и просто расслабиться. Поэтому я отправилась в Лазенковский парк, который очень похож на наше Архангельское. Прекрасная атмосфера, зелень, скульптуры, куча мамаш с детишками — что еще надо для счастья? Правда, Дворец на воде я не посетила, потому что он был закрыт на реставрацию, но мне хватило и обычной прогулки по этому чудесному парку. Согласитесь, иногда хочется и просто посидеть на скамейке в тени деревьев. Сначала я собиралась поехать из Лазенок в Вилянув, но так расслабилась, что решила: на сегодня экскурсий хватит. Если у вас останутся силы, то наверное, стоит посетить этот дворец, ведь его не зря называют маленьким Версалем.



В Лазенки можно доехать на автобусе №116 или №180 (они идут в сторону Вилянува). Обратно я шла пешком, но это долго, почти час. Вход в королевские сады бесплатный. Если хотите посетить Дворец на воде в Лазенках, то это обойдется вам в 15 злотых. Про Дворец Вилянув, куда я так и не попала, тоже могу сказать: вход в сам комплекс — 5 злотых, внутрь — 20 злотых.

5. Вернувшись в центр города, я отправилась на вокзал, чтобы купить билет до Кракова. Об этом напишу в продолжении.

@темы: путешествия